Снова мыслящий интеллигент
повторяет свой облик исходный,
словно вышел из канувших лет
он во всей своей сути природной.
Словно бы девятнадцатый век
проявляется зримо в двадцатом.
К самолёту идёт человек
в узких джинсах, с лицом бородатым.
Только ль ради контрастных красот
этот взор, эта лика иконность?
Почему он над миром несёт,
как страданье, одухотворённость?
Инженер ли он, врач ли, студент, -
он свои воскрешает истоки.
Самый чуткий из всех инструмент,
на котором играли эпохи.
Эта скорбная нота в веках
сквозь мазурки и марши звучала
на изломах, на тех рубежах,
где мерцали концы и начала.
1977. Нора Яворская