И ярколикий Феб, всходя на небо,
Пылающим челом радует взор
И смертные, ища не только хлеба,
Поют хвалу его сиянью с давних пор.
И дивный Феб, взойдя в зенит
Юнцом во цвете лет счастливых,
Все также взгляды все манИт,
Златой в одежде пилигрима.
Но стоит колеснице запыленной
Со старцем-Фебом двинуться к закату,
Все взоры смертных, делами утомленных,
Ищут иных божеств, покорные когда-то.
И помни - кто в свой вошел зенит,
Умрет один, коль сына не родит.