Василиса и Елена Прекрасные

      
       Вот и позади школа! Кто-то из друзей собрался идти в институт, кто-то в армию. А мне захотелось поступить в Высшее военное училище ПВО, когда родители рассказали, что над их поселком на Урале, где они тогда жили, 1 мая 1960 года сбили самолёт-шпион U-2. Пилота, Пауэрса, спасшегося на парашюте, арестовали.
    С тех пор и запала в душу мечта – служить в этих войсках. Я выбрал училище, отослал документы и легко поступил, учился-то я в школе хорошо. С учениями и выездами на полигон, с экзаменами и муштрой, время пролетало незаметно. Дисциплина нравилась, спорт, военная форма, но... не моей подруге. Мы с ней вместе ещё в садик ходили, а потом... юношеская дружба, казалось, переросла в любовь. Во всяком случае, у меня.

    Но она не одобряла мой выбор, потому что редко виделись, хотя я приезжал домой при первой возможности. Встречались, целовались, гуляли, и я считал её своей будущей женой – нас с детства дразнили женихом и невестой. Да и имена у нас были созвучные – Василий и Василиса, как будто всё было предначертано. Я её дразнил Василисой Прекрасной, а все звали Васькой, а меня, почему-то только Василием, с уважением.

    С самого детства Васька мечтала быть артисткой. Когда собирались гости, отец, как это было заведено, ставил её на табуретку и она громко декламировала стихи. Но больше всего ей хотелось стать певицей и петь она начинала с раннего утра. Жили мы в одном двухэтажном деревянном доме, они на втором этаже с террасой, а мы - на первом, с кладовкой и большими сенями. Как только она выходила в такие же сени, как её звонкий голосок начинал выводить рулады.
– Твоя Васса уже заливается, ранняя пташка, всех перебудила, но голос у неё красивый, ничего не скажешь. Да только, кто весело с утра поёт, тот несчастливо живет,– подытоживала мать.
Я понимал, что Василисе нужен город, сцена, аплодисменты, а меня ждал далекий гарнизон в лесу, командировки и учения, но надеялся, что чувства победят.

    И вот я получил диплом с отличием, пригласил Ваську с подружками на бал. Мы танцевали вальс, я остановился, встал на колено и, достав из кармана бархатную коробочку с обручальным кольцом, предложил ей руку и сердце. Я где-то слышал, что такое уже происходило, и парень в том случае получил отказ. Но я был уверен, что моя Василиса «спит и видит» выйти за меня замуж, даже не сомневался. И её родители звали меня «наш зятёк», да и она столько раз шептала о любви.
Но тут... Васька рассмеялась мне в лицо:
– Ехать в «тьму-таракань», чтобы угробить свою молодость? Да никогда! Нет, я не согласна.
Не знаю... может, она разыгрывала спектакль, как всегда на публику, а потом бы рассмеялась и приняла кольцо, бросившись мне на шею и дав согласие... Во мне «взыграло ретивое», я махнул рукой оркестру остановиться. Мы и так были в центре внимания, а тут наступила гробовая тишина... я поднял коробочку с кольцом кверху и сказал:
– Девушки! Внимание! Кто из вас согласен выйти за меня замуж? Моя бывшая невеста отказалась.
– Ну и дурак, больше и сказать нечего,– сказала Васька, выдернула руку и выбежала из зала.

       И вдруг из стайки девчонок вышла одна, тоненькая, с ярким от волнения румянцем, и тихо произнесла:
– Я согласна ехать с тобой хоть на край света.
Это была Ленка, одна из подружек Василисы Прекрасной. Никто не ожидал от неё такого поступка, девчонки говорили, что она останется навсегда старой девой со своей скромностью, до сих пор нецелованная.
Взяв её за руку, надел на безымянный палец колечко и, глядя прямо в глаза, сказал:
– Ты сделала свой выбор. Я не шучу - завтра нас распишут. Собирайся и жди сватов, через три дня уезжаем по месту назначения. Наша часть стоит в Азербайджане, там будем служить и жить.

    Не знаю, как я раньше не замечал её, такую симпатичную, спокойную, какой и должна быть настоящая жена офицера. Васька застила глаза. Я слышал о Ленкиной доброте и как этим пользовались подружки, но... чтобы набраться смелости и при всём училище, и при гостях принять вызов – это говорило о черте её характера. Я проводил её после бала домой, а друзья пошутили вслед:
– Бросила Василиса Прекрасная, но Елена Прекрасная не оставит любимого богатыря никогда.
Подруги были шокированы, но осуждали Ваську, шли за нами следом, и мы слышали их разговор. Никто не ожидал ТАКОГО от «тихони».

     С родителями Лены мы были знакомы, поэтому они не удивились, увидев, что я провожаю их дочку. Я обрисовал обстановку и произнес:
– Завтра к Вам придут мои родители. Мы с Леной решили пожениться, потом посидим за столом, отпразднуем создание новой семьи, и послезавтра уедем по месту моего назначения. Жить мы будем в Азербайджане, там дислоцируется моя часть.
    Лица у них стали, как на картине – «Не ждали»... Единственная дочка, такая послушная, такая скромная, и... на тебе, «выкинула фортель». У матери потекли слёзы, а отец сказал:
– Чего, мать, реветь? Для того и растили, собирай приданое, да думай, чем гостей кормить-поить будем, ведь дочь замуж выдаём.

     Мои родители тоже были ошарашены, но... если честно, моя мать была рада. Ваську она всегда называла «свистушкой и попрыгуньей», и говорила, что хорошей жены из неё никогда не получится.
На другой день был сговор с родителями Лены. Все у нас в поселке знали друг друга, и обе стороны остались довольны выбором их детей, особенно –  отцы, которые «опрокинули» бутылку водки и женам налили по стопочке. Нас, тем временем, расписали в воинской части. Оказалось, многие бывшие курсанты решили уехать к месту назначения с женами, и командование организовало всё, как положено, для такого события.

   Лена, с распущенными по плечам белыми локонами, в фате и коротеньком белом платьице по той моде, на высоченных каблуках, походила на изящную куклу. После свадьбы она мне рассказала, что сама себе не верила, что вышла замуж за парня, которого тайно любила все эти годы. Любила, но не могла никому в этом признаться, потому что её подруга встречалась с ним. Зная характер Васьки, она не подавала виду, и только случай позволил осуществиться её мечте.

    Соседи сверху, конечно, на свадебный вечер не пришли, они же считали свою Василису моей будущей женой и затаили обиду. Мама потом писала, что её мать с ними не здоровается и не разговаривает, но моей вины в том не было - Васька решила все сама.
    Никогда я не пожалел, что женился на Леночке, или, как её все теперь звали с лёгкой руки друзей, Елене Прекрасной. Друг встал произносить тост, перепил немного и отчудил:
– Василиса Прекрасная отдала своё звание по глупости, а Елена Прекрасная достойно его приняла! Выпьем за неё!

     Многие друзья в гарнизоне потом завидовали мне, какая жена мне досталась –  умница да красавица. Им-то еще предстояло найти себе спутниц на военной дороге.
Первый сын родился у нас в Азербайджане в такую жару, что асфальт плавился, дышать было нечем. А из роддома мы ушли в слезах и без ребенка – причину его смерти так и не определили.

    Когда Леночка была беременна дочкой, я берег её и просил быть предельно осторожной, но на седьмом месяце у неё начались схватки. Девочку нашу спасли.  Шли 70-е годы, да ещё не в России мы жили, никаких кювезов у них не было, чтобы выходить ребенка.
Услышала жена непрекращающийся плач дочки, зашла в детскую и увидела, что она обложена бутылками с водой, потрогала, а они холодные. Унесла малышку к себе в палату, грела под одеялом своим телом, такую худенькую – кожа да кости...

    Стояла ранняя весна, батареи уже отключены, ветер в щели свищет. Затянули они с мамашами окно одеялами, стало потеплее, но зашла в палату гл.врач и приказала:
– Верните ребенка в детскую!
– Нет!– ответила жена – Вы мне сына в том году угробили, дочку – не дам.
Позвонили мне, я приехал и рассказал им, что узнал от жены про ледяные бутылки, но заведующая ответила:
– Никому не позволено нарушать режим. Тогда мы вас выписываем – подпишите бумагу, что согласны.
Я думаю, что Главврач сама боялась, что опять не сберегут ребенка, а мы будем судиться, как пообещала расстроенная жена. Заведующей нужно было от нас избавиться.

    Подписал я документы и собрался забирать их из роддома. К нам подошла русская медсестра и сказала:
– Срочно привезите мне из вашей части много ваты, ситца метров шесть, и я вам спасу дочку.
Я быстро сгонял в гарнизон и все привез. Сестра на моих глазах «выстегала» одеялко и превратила его в «домик с дверцей», как инкубатор, туда мы и положили нашу малютку, где она и вызревала, пока не набрала вес.
Если бы вы только знали, какая выросла умница и красавица!

     Я продолжал служить, а жена безропотно переносила все тяготы жизни: и одиночество, и частые переезды, а когда я был на учениях – командировки. Пока росла дочка, Елена устраивалась работать в ясли, в садик, чтобы быть рядом, и чтобы шел стаж в трудовую книжку. Меня всегда переполняло к ним обеим трогательное чувство. Жена дарила мне столько тепла, любви и заботы, что, вспоминая тот шаг, сделанный нами на выпускном вечере, я ни разу не усомнился в правильно принятом решении.

     А мама писала, что Васька поёт в ресторанах, мужиков меняет, как перчатки, всё никак не найдет достойного. А при встрече как-то однажды призналась:
– Тётя Тамара, проморгала я своё счастье. Сделала глупость – потеряла единственную любовь, Василия Вашего – такого больше не встретила.
И ушла с мокрыми глазами.

    Сына Леночка рожала в России. Этот рос здоровеньким и проблем с ним не было. Но... стала моя любимая жена прихварывать, после того, как попали мы с ней в аварию. В нашу машину врезался пьяный прапорщик на тягаче, когда мы ехали к дочери. Поломало моей «Елене Прекрасной» ребра, а одно вошло в печень. А я знал, что печень ушибить – последнее дело, будет болеть всегда, а тут... такая рана.
    Вылечили её тогда, спасли, но вот слабость мучила. И решил я отправить её в Сочи, в наш санаторий – до сих пор себе этого не прощу. Через положенное время она позвонила, что вылетает назад и её надо встретить, но голос её был каким-то жалобным, как у обиженного ребёнка, и в душу заползла тревога.

    Бегом побежал в гараж, приготовил машину и выехал в аэропорт. Я не узнал свою Леночку, такая она была худенькая и черная – то ли от загара, то ли от боли. Получил багаж, отдал его носильщику, взял её на руки и понес к машине. Она стала совсем невесомой. А ведь ещё и подарков всем накупила – откуда силы взялись...
– Что же ты не вылетела сразу, как почувствовала себя плохо?– спросил я её.
– Так билеты же туда и обратно...
Вот ведь, как девчонка, привыкла, что муж всё решает за неё, нет бы... сдать его в санатории и заказать другой.
    Когда приехали домой, я выкупал её и положил на кровать – у неё совсем не было сил. Как она добралась до аэропорта – не знаю. Ещё в ванной я разглядел на её правом боку уплотнение, а тут прямо увидел, как под кожей разветвляются три толстые лапы, как клешни. Мне стало страшно – я все понял.

    ... Ожидая её, я наводил порядок и пылесосил ковер в большой комнате, пылесос гудел, и когда я оказался под иконой Святой Богородицы, что отдала мать Лене, благословляя нас, словно услышал чей-то голос:- « Ждёт тебя удар – будешь вдовцом».
Я прекратил работу и подумал, что мне померещилось... от того что я все время думал о жене и переживал – как она там...
«Не надо было отправлять её одну», – преследовала мысль.

    Вернулся к пылесосу и... снова «услышал» то же самое под иконой. Меня бросило в жар. И вот... подтверждение тому голосу было передо мной.
Напоил жену чаем, больше она ничего есть не смогла, её всё время рвало, а утром повез в наш госпиталь. Там отказались положить, сказали, что все льготы отменены, могут принимать только жен генералов и полковников.
А я должен был получить очередное звание только осенью. И так меня это потрясло, что рванул к генералу. Готов был на всё, но он спокойно выслушал меня и сразу позвонил в госпиталь.
– Срочно принять в реанимацию жену подполковника Седого.
Не знаю, как я не разрыдался, но генерал все понял и, похлопывая по плечу, подтолкнул к дверям со словами:
– Держись, брат...

    Так моя Леночка и не узнала, что с ней, а через неделю её не стало. Даже оперировать не стали, просто кололи наркотики для обезболивания, и она до последнего часа думала, что у неё гастрит, и что ей становится все лучше.
Родителей мы давно схоронили, но никогда я не думал, что потеряю так рано свою Елену Прекрасную.
Сын приезжал на похороны матери из-за границы – служил там уже майором. Жена у него хорошая, двое пацанов.
Дочка прилетала с Дальнего Востока, копия-мать, у неё большая любовь с мужем, тоже военным, и сын с дочкой растут.

    Я получил звание полковника, ушёл в отставку, а потом – бац, инфаркт. Думал, что не выживу, но ухаживала за мной... кто бы вы думали – Васька. Как узнала – неизвестно, но... приехала, и лучше сиделки у меня не было. Да я же никогда не болел – сравнивать не с кем.
А Василиса не отходила от меня и как-то сказала:
– Виновата я перед тобой. Прости меня, если можешь, глупая была, не думала, что ты так поступишь в ответ на мою шутку. Всегда же терпел.
Слава Богу, с Ленкой тебе повезло. Не держу я на неё зла, что жениха из-под носа увела – сама виновата.
Светлая память.