грузная продавщица из сельмага
в грустную заворачивала бумагу
сельдь-иваси.
продавщица рыхла, селёдка ржава…
знаешь что? не пинай-ка державу
по некрасивому заду.
сядь у окна, закуси
ржавой селёдкой имперскую водку.
дачный поселок нагруженной лодкой
в небытие отплывает по Ейке –
какой уж тут на хер Стикс.
лунный пейзаж (абрикосы и сливы)
в рамке оконной висит некрасиво –
кайся, молись
августу-златоустому в облике продавщицы,
что по дороге извилистой мчится
в светлый мирок: удобстванаулице-кухня-чат
нет на лице её жертвенной боли –
нимб несуразный и руки в рассоле
прелестями добиблейскими мироточат.