Ты приносишь и радость, и горе
И даруешь душевный покой.
Укачай меня, Белое море,
Колыбельную песню напой...
Ты умеешь быть ласково нежным,
Хорошо начинать с тобой день.
Гладишь волосы травам прибрежным,
Если солнце лежит на воде...
И ни в чём ты не ведаешь меры,
Если сердишься - вёсла не тронь:
У штормов твоих крепкие нервы,
У воды - ледяная ладонь...
Исчезают и время, и лица -
Страшен вод оглушающий вал...
Говорят, Богу тот не молился,
Кто в штормах никогда не бывал*.
Могут волны вздыматься, как горы,
Чтобы после поглубже нырнуть -
По-мужски крут нордический норов
И по-женски пластична их суть.
Ценишь в людях рыбацкую хватку,
Не отпустишь без полных сетей,
Щедро даришь треску и зубатку
И морских лупоглазых чертей...
Сохнут травы, очищены ветром,
Велика их целебная власть -
Ламинарии бурые ветви,
Виноградная фукуса масть...
Как ты дышишь, как плещешься, море,
Среди северных серых камней
И, с ветрами колючими споря,
Ты в прилив прибегаешь ко мне...
Поплавками мелькают тюлени,
Не боятся подплыть к берегам...
Встану я пред тобой на колени
И влюблённое сердце отдам...
Ты приносишь и радость, и горе
И даруешь душевный покой.
Укачай меня, Белое море,
Колыбельную песню напой!
*Большой толково-фразеологический словарь Михельсона (оригинальная орфография):
"Кто на море не бывал, тот до сыта Богу не маливался."