Все, что было, уже не забудется:
Две программы - вселенная малая.
Мы спокойно ходили по улицам,
Пели вместе с единственной - Аллою.
Мы еще не забыли про валенки
И тональность аккордов битловских.
Нынче сцену заполнили ваенги
Вместе с клонами дробыш-рудковских.
По ночам, чтоб соседи не вызвали,
Под катушечный - пели Высоцкого.
Ныне можно толпиться за визами
И читать разрешенного Бродского.
Вымирала Москва с каждой серией
В те мгновенья весны, непохожие.
А сейчас самозванка Валерия
Заполняет экраны с Пригожиным.
Непонятно - трусы или треники,
Под фанеру - букеты охапками.
А по сцене метет, словно веником,
Юбка в пол - русской бабушки Бабкиной.
Напомадятся в тесной гримерочке
Скоморохи всесильного Путина,
Выйдут - гимны споют в гимнастерочке,
Следом - в порно-параде - Распутина.
А за нею - "виагры" с "рефлексами".
Строки песни, как будто, обглоданы.
Наркотический транс вместе с лепсами
Унесет к нереальному Лондону.
Не уехавшим - крест, как знамение
На груди с незастегнутым воротом.
И пускает слезу поколение.
Не захочешь, а вспомнишь про Воланда.
Имена, словно клички, короткие,
Длинноногость - путевка на подиум.
Из партера - икрою и водкою -
Состоянье души пьяной Родины.
И летит над стенами кремлевскими
Ода в честь дорогого мужчины.
Подпевает губами рублевскими
Та, что хочет такого же сына.
Ткани минимум - тело свободное,
Как сговорчивы спонсоры полночью.
И наказаны, в прошлом, народные
Пустотой, "одиночеством-сволочью".
Две бляндинки, платформа высокая.
Разве были стихи здесь обещаны?...
Если это зовется эпохою,
Я хочу возвращенья той женщины,
Что поет, а не хрипом изломана
Под гламурным лицом и одеждами....
... На старинных часах стрелки сломаны,
И паромщик - с пустыми надеждами.