1
На даче тихо до поры.
Отбили сухо топоры,
Отвыли бензопилы –
Дров замерзают жилы.
Остались те, кому не лень
Топить печурку целый день,
И редкое оконце
Во тьме – второе солнце.
Отбахал новогодний хмель.
В опустошенности земель –
Опустошенность духа
И снежная разруха…
И не мороз, но ветер – лют.
Лишь ко всему привычный люд
Готов здесь жить годами –
Вседневными трудами
По выживанью в день любой,
Преодолением, борьбой –
И в феврале, и в марте,
И у зимы на старте.
Так нелюдимо! Только рад
Колодец обещать возврат
Артезианской мощи –
Среди подземной нощи!
Собаки спят на пустыре,
На вырубке, в лесной дыре,
И, кажется, оттуда –
Циклонная простуда…
Поземка мчится вскачь, пыля.
Тревожна заячья петля,
В лесу еловом лисы
Метнулись за кулисы.
Чего же стоит дачный вид?
Душа подняться норовит,
Свое не зная место, –
Как снеговое тесто.
2
Хороша моя обитель! –
Крохотная комнатушка.
Кот – побарствовать любитель,
Кошка – резвая простушка.
Кот лежит на батарее –
Бьет хвостом, хоть всё в порядке…
Кошке бы играть скорее,
Как тебе со мною – в прятки.
Весь мой день – на табуретке
У включенного экрана.
Почему-то слезы – редки,
А совсем не плакать – странно…
Замечаю за собою
Горечь местного разлива.
Говорю без перебоя –
Жизнь вокруг несуетлива.
Если б что-нибудь случалось –
И мыслительно, и кровно,
Так бы долго не скучалось,
Не жилось бы слишком ровно!..
– Что с тобою происходит? –
Говоришь ты. – Хочешь чаю?..
– Просто жизнь моя проходит… –
Молчаливо отвечаю.
3
Над кроватью слабой лампочке гореть –
Почему-то больше некуда смотреть.
Хоть возьми любую книгу, отвори,
Хоть читай, как в раннем детстве, буквари!
Хоть поймай еще сто тысяч странных снов –
Ни один не нов. Мир стерся до основ…
Тяжек скуки смертной то ль недуг, то ль грех –
Отказаться от всего, и вся, и всех.
Разве вправе ты скучать, в то время как
Жизнь кипит кругом, и дни летят во мрак?
Жизнь кипит, но выкипает с ней душа
Из телесного, небесного ковша…
4
– Что от скуки мне дашь?
Есть ли тут лекарство?
– А махнем в Эрмитаж –
К египтянам в царство?..
Пустоватый перрон
Не предел разлуки,
Много белых ворон
В царстве зимней скуки.
Солнце тлеет, устав,
Как свеча на блюде…
Всё быстрее состав,
Всё болтливей люди.
А еще полчаса
Колебаний частых –
Выскачут полчища
Фонарей глазастых.
Завтра (путь – без затей)
Вновь откроем дали –
Будут толпы детей
В египетском зале.
Детский шепот и смех
Меж гробниц тяжелых.
Да хранит же нас всех
Этот древний всполох!
Да хранит же тебя
Море снежной суши,
Где летают, скорбя,
Поезда и души…
5
Что касается скуки,
То под вечер заходит зимою.
Я озябшие руки
После улицы тщательно мою.
Та, бездомная, следом,
Просит чаю, глаза мне туманит,
Ноги кутает пледом:
«Будь хоть мною – хоть чем-нибудь занят!..
Я – твой хаос в раструбе,
Я – твой ужас в полночной воронке.
Я – из дали, из глуби,
Просто часто забыта в сторонке.
Как большая снежинка,
Ляг, усни – и смешайся со всеми.
Не слеза, так смешинка,
Не живое, так мертвое время…
Отдыхай – no trouble!..» –
И опять она держит и мает,
Но включаю, как «Хаббл»
Мириады галактик снимает –
И становится дико
Унывать под такие красоты.
– Что нас ждет?.. – Погоди-ка:
Зря торопишь свое колесо ты!
От лучей Андромеды
К Магелланову облаку в дымке –
Жесточайшие среды
На художественном фотоснимке.
Вижу на мониторе
В темной комнате свет и сиянье,
В небывалом просторе
Путешествую на расстоянье.
Вдохновленный, кручу я
Многоцветные кадры о Мире,
Каждой клеточкой чуя
Бесконечность и вечность в квартире!