На побережье, буйно так заросшем,
в природной схватке с диким ивняком,
я у реки, спокойной и хорошей,
сел на траву опасным чужаком.
Я мог собой нарушить равновесье,
что здесь, в безмолвном царстве, улеглось
меж зеленью, водой и поднебесьем.
Я мог их тайную сломать случайно ось.
Но так открыт, так благостно доверчив
был этот край, в объятия маня,
что понял я, он не боится смерти,
он возродится, пережив меня.
И в чащах тех, где моложав и гибок
сплетенный шар из листьев и ветвей,
мне заиграли миллионы скрипок
и стебли флейт в подвижности своей.
Звучали скважины, и клапаны, и створки,
и в трубы превращались лепестки.
Я был случайный зритель на задворках
бессмертного театра у реки.