~ ПЕРВОЕ СТИХОТВОРЕНИЕ ЦИКЛА ~
Абсолютно один звонок, и то пропущенный.
Корабли уходили вдаль, возврата не жди.
Не прекращай говорить, моё настоящее счастье
только в тебе, даже если, если даже не нужен тебе.
Даже если не нужно тебе, из точки росы наполнять
своё утро до селе неназванным, или
бежать под откосы,
Моё время стоит на часах,
часовых лет сто не меняя.
Закончилось это глубокое бегство внутри
себя.
~ ВТОРОЕ СТИХОТВОРЕНИЕ ЦИКЛА ~
Корабли уходили вдаль. Ты ожидаешь возврата?
Они уходили вдаль, и за край горизонтов всех,
Ни один художник ещё не придумал того, что за ними.
Корабли уходили вдаль, обрывая свои паруса.
Но на прибрежном холсте, мокром от вечных приливов,
Ты обнажаешь себя, замираешь в позе любви,
Становится так нестерпимо, начинаю разбрасывать кисти,
И краски смешаются в танце очередной волны.
~ ТРЕТЬЕ СТИХОТВОРЕНИЕ ЦИКЛА ~
Вздрагивает огонь свечи, здесь воздух движется плавно,
Крайне редко уловит зрачок изменение формы огня.
Прибрежный закончен холст, она теперь ждёт свою двойню,
Корабли до сих пор не вернулись, и удаляется вор.
Вдоль всего частокола, семнадцать дорог и природа.
Невозможно так долго прожить, как тот, кто застыл на пороге,
Он здесь за одним только словом – куда упадёт снова Солнце?
Всё встанет опять на места –
глава закончится при вашем диалоге.
~ ЧЕТВЁРТОЕ СТИХОТВОРЕНИЕ ЦИКЛА ~
Винегрет из слов. Смысловых отсутствие связок.
Супрематизм твоей головы.
Мы сами в себе хуже страшнейшей проказы,
Разверзнется так, не удержат мосты.
По всем полноводным течениям быстрым,
Куда там уносит? Куда-то туда.
Душа на костях отрезвевших повисла,
И треснуло древко весла.
~ ПЯТОЕ СТИХОТВОРЕНИЕ ЦИКЛА ~
Время стоит на часах. Часовым не хватает секунды.
Супрематизм твоей головы, шалость слепого Иуды.
Конечно слепого, что натворил. По кусочкам сыплется небо,
А голова зарывается в ил, неделю в зеркале бледный.
Конечно слепого, не взял медяки, зачем их тогда рассыпали?
Сюда не вернулись ещё корабли, напрасно мы ожидали.
Но повернётся ключ, заскрипит в скважине ржавого сердца,
Пусть для одной в коротенький срок в сердце откроется дверца.
~ ЧТО ЕСЛИ ОТРАЖЕНИЕ ИЗНАНКОЙ НЕ ЯВИЛОСЬ? ~
Быть с богом или богом? – Быть собой!
Что если отражение изнанкой не явилось?
Я знаю время – это часовой,
Для смертных время замкнуто крутилось.
И вот меняется наклон земной оси.
Что если отражение изнанкой не явилось?
Актриса, что всё время травести,
В своём сознании в мужчину превратилась.
Любой твой шаг неоценимо оценим.
Что если отражение изнанкой не явилось?!
Скорей снимай с себя годичный грим,
И роли праздные. Чтоб время обнулилось.
~ СЕДЬМОЕ СТИХОТВОРЕНИЕ ЦИКЛА ~
От нас уплывала последняя лодка, за горизонт горизонтов.
От дождей спасу нет.
Превращаюсь ветрами в изогнутый зонт.
Говорят за спиной. Не смущаясь, тыкают вилкой.
И не скромно хихикает псевдобольной.
Отношения наши выглядят дико,
В двадцать первом столетье помой…
Ухожу спотыкаясь,
Из плоскостей на поверхностный зной.
~ ВОСЬМОЕ СТИХОТВОРЕНИЕ ЦИКЛА ~
…по самой верхней кромке тумана шёл человек,
века меняли своё направление, заключив себя в грецкий орех.
Я помню, когда-то здесь был причал, но, ни реки,
ни морского прилива уже не узреть.
По самой верхней кромке тумана появлялись некие образы,
и горизонт горизонтов совсем утонул в пустоте.
Зачем у скульптур отнимать места их расположения?
Зачем у скульптур отнимать?…
…по самой верхней кромке тумана шёл человек,
века меняли своё направление, заключив себя в грецкий орех.
~ ДЕВЯТОЕ СТИХОТВОРЕНИЕ ЦИКЛА ~
Время стоит на часах. Часовым не приходит приказов.
Она до сих пор у причала невозвращения ждёт.
Старуха безликая стала, истончёнными пальцами трогает,
Кнехт что от ржавчины сыплется, и изнутри гниёт.
Только дни уходили не зря, вам казалось, что это впустую,
Она оставляла надписи, для следующей юной души.
Поменялся весь внешний облик побережья уютной Ментоны,
Но мне кажется эти события, в голове лишь произошли.
~ ДЕСЯТОЕ СТИХОТВОРЕНИЕ ЦИКЛА ~
Одна за одной замирала скульптура, под ладонями мёртвого мастера.
Одна за одной замирала скульптура, погода стояла ненастная.
Одна за одной замирала скульптура, чтобы заполнить прихожую,
Сгоревшая лампа, обшарпаны стены, но при тебе они ожили.
Одна из одной лепила скульптура позы и настроения,
Попытка луны заглядывать в окна, оправдалась в твоём сочинении.
И ты заходила, смотрела им в лица, скульптуры задумчиво таяли,
От нежности рук и прикосновений, будто иного не знали.
~ ОДИННАДЦАТОЕ СТИХОТВОРЕНИЕ ЦИКЛА ~
Наклоняешься над грецким орехом – он попадает в тень,
Из него звук патефона, из него выходит олень,
Из него потекла амазонка. (Города отныне штрих-код).
Пиши теперь только прозу, и копай чужой огород.
А в грецком орехе застыли облака гималайской гряды,
Время стоит на часах, испаряя тонны воды,
Время стоит на часах, часовые стрелки несут
На окраину мёртвого моря, и солёную кромку мнут.
~ ДВЕНАДЦАТОЕ СТИХОТВОРЕНИЕ ЦИКЛА ~
Корабли уходили вдаль, назад уже не возвращаясь,
Им возможно снится Испания, но этого не доказать.
Открутить бы три дня обратно, без утрат своего осязания,
Совершить дополнительный шаг, неучтённый,
Задумчиво ждать.
…Когда-то здесь был причал…
…Облака застревали в деревьях…
…Саксофон из окон звучал…
А теперь здесь всё обмелело.
~ БОЛЕЕ ЧЕМ ~
Шедевров не пишу, и этот цикл доказательство.
Я просто изымаю из головы запутанные узелочки.
Что я доказываю? А что доказываю я?
Вот одно слово, вот другое, построились в строчки.
На первый-второй рассчитались и маршируют,
каждая буква чеканит так, что кажется мне иногда
с болью друг об друга ударяются губы.
Неужели я знаю тех, кто с Маяковским вкушал коньяк?
А буквы чеканят, как чеканят монеты.
Выходного дня у поэта нет!
Как у художника нет пустого портрета,
ведь белый холст – дневной свет.
А Маяковский своей железной гортанью разжевал слова так,
что
это можно назвать интеллектуальной бранью,
или бранью до последнего вдоха на "ять".
Нет, не пишу я шедевров, я просто веду диалог,
с Пастернаком, Есениным, Блоком,
мы подводим какой-то итог.
За столом с ворохом писем, на краю земли на китах
с Пастернаком, Есениным, Блоком,
там где время стоит на часах.
Задавай любые вопросы, ответов нет у меня,
Успокоить твоё любопытство, прости, но не в силах я.
Всё, что есть во мне, в этих строках
я пятнадцать лет берегу,
пятнадцать лет эти строки держат меня в плену.
И сколько б имён не назвал я,
сколько б "ятей" не произнёс,
я так мал, но я необъятен, и до сложного слишком прост.
~ ЧЕТЫРНАДЦАТОЕ СТИХОТВОРЕНИЕ ЦИКЛА ~
Время стоит на часах. Часовые качают ребёнка.
Золотому молчанию учит, тот, кто с бронзой в сердце своём.
Время стоит на часах продолжая отстаивать принципы,
А склоны становятся круче и облачней небеса.
И всё обмелело до пустоши, даже ладони потрескались,
Огрубели от вечной ноши, от прикосновений к земле.
Не рождайся повторно, а искренне растворись шаг за шагом
в мгновении.
Растворись шаг за шагом в мгновении,
Абсолютно стань невесом.
~ ПЯТНАДЦАТОЕ СТИХОТВОРЕНИЕ ЦИКЛА ~
Превращаюсь ветрами в изогнутый зонт.
Подмастерья погоды перестарались.
Молодеть в этой жизни совсем не резон.
Чьи-то руки небрежно поэтов верстали.
И верста за верстой, буква к букве вплотную
Отражали субъектов черты.
Часовые куда-то ушли накануне,
Но остались люди-зонты.
~ БЕЗ ЧИСЕЛ, БЕЗ МЕСТОПОЛОЖЕНИЙ ~
…по самой верхней кромке тумана шёл человек,
развеяв сомнения. Следующий день будет долгим –
тянуться будет две тысячи лет. Часовые к солёной кромке
мёртвого моря стрелки несут –
restartнуть прошедший век.
По самой верхней кромке тумана, проплывало солнце
ему вдогонку спешила половина луны.
Ты в море окунала длинные-длинные волосы,
И отныне здесь нет пустоты.
~ СЕМНАДЦАТОЕ СТИХОТВОРЕНИЕ ЦИКЛА ~
Время стоит на часах, часовые рисуют мелками,
А солёная кромка всё больше, высыхает наш океан,
Умирает, но дышит спокойно, обнажая древние камни,
И выпускает на волю застрявший на дне караван.
Время стоит на часах, с опозданьем на долю секунды,
И прячься не прячься, а время каждого знает в лицо,
Его обмануть невозможно, оттого весь мир так испуган,
Ни подкуп ему не поможет, не скрытое плутовство.
~ ВОСЕМНАДЦАТОЕ СТИХОТВОРЕНИЕ ЦИКЛА ~
Десакрализация. И полный обман себя в себе.
Что после себя оставить? И нужно ли так стараться?
А мне бы хотелось просто дышать,
От безумия чтоб отдышаться.
Чтобы этой ладонью ладошку держать,
Когда месяц, полгодика, годик.
Только этого нет. Нужно вечно бежать.
Что-то прочь от тебя меня гонит.
~ ДЕВЯТНАДЦАТОЕ СТИХОТВОРЕНИЕ ЦИКЛА ~
Чтобы время сдвинулось снова, соверши поступок
бессмертный,
Отведай, что значит быть частью замысла кузницы звёзд.
И море, и океаны, что высохнут попеременно,
Это будет ещё до рожденья, им на голову сыплют овёс,
Она в белом, он аккуратен. И ветра ещё воеводят,
И шумят тополя и берёзы, и колышется роза ветров.
Слишком много возможных развитий,
Слишком многое вряд ли и вряд ли.
Часовые всех отпускают, а на стрелках нет больше оков.
2015 год