Дождь будет лить четыре года.
Не сосчитаем, а поймем,
когда все ящики комода
заполнятся сырым бельём,
когда, на стол поставив чайник,
услышу всплеск - как будто вздох,
твой нежный вздох, твой вздох печальный
меня с утра застиг врасплох.
Но где сама ты в этом доме
среди разбросанных вещей,
огромных рыб в дверном проёме
и мокрых на гвоздях плащей?..
Но где твой взгляд и где твой голос?
Чего мне ждать, куда мне плыть?
Я сам, как завтрак, приготовлюсь
и разрешусь, как Гамлет, в «быть».
Но плох тот Гамлет, что уверен.
Дождь льёт и льёт, и я тону.
И вздох твой так несоразмерен
в моём отравленном дыму
твоим хрустально-нежным легким.
Ты выпорхнешь, босой Ахилл,
ко мне такой проворно-ловкой,
что вместо брызг летят стихи…