Паяц-сентябрь легко меняет маски:
веселье, грусть, щемящая печаль…
Он как художник сотни ярких красок
использует, расписывая даль:
коктейль очарованья с увяданьем,
зелёно-красно-жёлтое тепло.
Так бабушка, когда идёт прощанье,
внучат ласкает и целует в лоб,
и часто, под каким-либо предлогом,
меняет настроенье и наряд.
Сентябрь - эскиз талантливого бога
вкусившего от жизни сильный яд.
И этот бог уже смертельно болен -
и первый жёлтый лист, и первый снег.
А яд горчит, его лишает воли,
и жизнь тихонько замедляет бег,
становится тягучей и размерней,
готовится навек "забыть, уснуть…",
всех напоследок обвинив в измене.
Некстати вспоминает про весну.
Сентябрь – певец, что вдруг теряет голос:
уходят пенье птиц и шум листвы,
и треск цикад. Жужжалки прячут пчёлы.
смолкает колдовская птица выпь...
***
Бабье лето такое - сойти с ума! -
наглядеться впрок на осенний лес,
и глазами впитать золотой туман,
удержать в груди боль - тоску-стилет.
Словно квасу испить чистый горечь-яд.
Осознать - пора, всё! - уходит жизнь.
Быть мгновеньям последним как встрече рад,
и опасть с листвой в сны и миражи.
***
Вот в огороде в два обхвата репка.
Чтоб убедить всех, что не пьяный бред,
дед всю семью собрал, позвал соседку -
случается порою в сентябре...