…Ткань дождевая,
Солнце задевая,
Вдруг обнажила запахи цветов:
Десятки, сотни приоткрылись ртов –
Вдохнуть живой, благословенной влаги
И выдохнуть мгновенное тепло.
Чуть голубели – чище, чем стекло, –
У раковины полные баклаги,
Был невесом, невыносим потоп,
И счастье жгло – от головы до стоп,
И смутные шептались переливы
От яблони сухой до сочной сливы.
От пуза бочки напились водой,
В теплице грелись две цветные лейки,
И солнечные зайчики на рейки
Слетались… Жизнь казалась молодой,
Неистовой, болтливой, вширь светящей,
Избыточностью сердце тяготящей,
А не глухим предзимним пустырем,
Где затхлостью несет, нашатырем,
И спиртом обжигающим, и хлоркой
В больничных коридорах, и касторкой…
И только радость детская одна,
Когда лежишь в палате у окна:
Открыть окно без спроса,
Глянуть косо
На дверь.
Хлеб, что с обеда, надломить –
И птичек, в утешение, кормить.
Но всё ж закрыть окно (на всякий случай),
Следить за неподвижной снежной тучей,
«Двух капитанов» медленно читать
И, замерев, то плавать, то летать,
И вспоминать о лете вдохновенном
Под капельницей – с холодком по венам…