ах, мама, Ахматова
не имела права
убивать нас стихами
и синими лицами женщин
с передачками и цветами
у Крестов и крестов
не имела права
вспоминать ушедших,
гладить стены бомбоубежища,
перед таинством смерти трепеща
не имела права?
чтобы мы, прочитавшие, встали бы из могил
своих теплых кроваток, уютных дачек,
и побежали бы прочь из последних сил,
волоча чемоданы чужих подачек?
нет.
если отныне стать грустными –
не грустнее всех,
но виноватей,
мы поймем, что она
писала для тех,
кто так и не встал с кровати
и если такая женщина может
выжить после такой отравы –
ах, мама, Ахматова тоже
имела право.