Идут в Гадюкино дожди, а д'Артаньян - в Париж,
светило в плащике оранж - по облачной гряде,
а ты, возможно, белый ёж или карманный чиж
идёшь, на шее барабан, из никуда в нигде.
Вокруг тебя – перевертень, сады – пруды, пейзаж
с засильем бабочек в горох и разных мимими,
а ты идёшь, как ледокол, сквозь праздный вернисаж,
горланишь в горн под барабан /душевно, черт возьми/.
И весь такой - вещдок в себе, весь из себя - кураж,
последний хипстер-самурай в ватиновом пальто,
вокруг кидают картузы, кричат: «ты - самый наш»,
поскольку, походя, миры спасаешь, если что.
И льется благость-лепота по радужным мостам,
тишком приходит мирумир вселенской вышины -
сияет звёздно выше крыш и здесь, и где-то там…
…Жаль, стоит крышу починить, - и звёзды не видны…