Остался шрам на теле.
Так, как мы летели
Не с умели ветры в зависти плывя.
Я губами к плитам и опять облито
Краской или кровью сердце у меня.
Тебе венок из терния и браслет из тины.
Поджигаю листья и дышу костром.
Только стала первою болью нестерпимой
Мысль о твоей смерти, что пришла потом.
И уже усталость горечью казалась.
И слова, как пламя, душу жгли в груди.
Их огонь оставил гвоздь, доску и камень.
Прикрепил надгробье и сказал прости.