Малая Родина - заветный уголок, память о котором согревает душу до конца наших дней. Город моего раннего детства затерян в бескрайней оренбургской степи. У него своя история. Он помнит и пугачёвскую вольницу, и кандальный звон гонимых по этапу каторжан. Соль-Илецк назван так из-за богатых залежей отменной каменной соли. Соленая добыча велась там с давних времён. Городок одноэтажный, с пыльными улочками и саманными избами под соломенными крышами. Центр города - старый парк, двухэтажная школа, базарная площадь, и старинная, мрачная , за колючей проволокой тюрьма. За городом, на самом высоком месте, старая церковь, маленькая, изящная, очень красивая. Наш военный городок примостился на окраине.
Папа служил в авиации, был старшим лейтенантом, занимался радиотехникой самолётов. Дома бывал очень редко. Мама тоже работала. Мы- три сестрёнки мал мала меньше (8,5 и 2 года) были под присмотром бабушки. Жили очень не богато. Пятидесятые послевоенные годы, страна только начинала становиться на ноги, и было не до жиру. Росли мы в полной свободе – гуляли, где хотели и сколько хотели. Никому и в голову не приходило, что ребёнка могут украсть, убить или как-то обидеть. Компания у нас была «разношёрстная»: татары, киргизы, казахи, евреи, русские, украинцы и т.д. Язык был общий, игры общие, достаток примерно одинаковый. Опалённые щедрым солнцем, тёмные от загара, из одежды трусы да сандалии,- мы были похожи друг на друга. Играли в войну, партизан и разведчиков, прятки, лапту и чижика. Иногда все вместе, а иногда пацаны себе, а девчонки в свои игры – куклы и классики. Мне очень хотелось побегать. Среди пацанов у меня были друзья. Они принимали меня в свои игры, потому, что я молча терпела боль, не ревела и не жаловалась. С ними играть было интересней, но у меня были две маленьких сестрёнки, которых частенько приходилось брать с собой. Если гулять не пускали – я читала. Едва осилив букварь, я погрузилась в эту сладкую зависимость. Телевизоров не было, на кино не было денег, но книги были доступны. Я читала всё, что под руку попадалось, не всегда понимая смысл. Открывались новые миры, новые переживания. Прочитанное, я часто пересказывала своим друзьям. Набегавшись, садились в холодке и, даже самые отпетые хулиганы с удовольствием слушали мои рассказы. Однажды прочитала замечательную книгу – «Хижина Дяди Тома». Переживала, плакала и пересказала её ребятам. На это ушла неделя. И мы решили играть в негров. Для игр у нас было заветное место – дно речки. Да, да. Не удивляйтесь. Речкой она была весной – бушевала, несла на себе всякий хлам, сносила узенький мостик, а летом пересыхала. Климат суровый, засушливый, дожди редкие. Дно нашей Песчанки зарастало мать – и - мачехой. Я нигде больше не видела таких огромных листьев. Из них мы делали шляпы. Ещё кое-где оставались лужи с чёрной, жирной, блестящей грязью. Как всегда я взяла с собой своих сестричек. Пятилетняя Галка была полноценным участником игры. Её, как и всех, мы вымазали этой чудной грязью под негра. И она «работала» с нами на плантациях. Двухлетняя Натка, сидя под огромным кустом, как под зонтиком, с восторгом взирала на наши затеи. Была она прехорошенькая: белые пушистые волосики обрамляли тонкое лицо, огромные карие глаза в длиннющих ресницах с радостью взирали на этот мир. По песку ей было трудно ходить - таскали её на закорках по очереди. Ей это очень нравилось.
Человечек она была на редкость терпеливый - сосала жёсткий овсяной пряник, рядом стояла бутылка с водой и соской, играть она нам не мешала и, мы увлеклись.
От "работы на плантации" перешли к восстанию и борьбе за независимость. «Рабовладельцам» досталось. В них летели «гранаты»- песок, завёрнутый в листья. Фронт передвигался, время летело не заметно, солнышко клонилось к закату. В вечернем воздухе раздавались женские голоса – это мамы звали своих заигравшихся детей к ужину. Вспомнили про Натку. Нет нигде! Все кусты похожи. Ну, хоть бы заплакала, так нет же. Компания была дружной – искали все. Пришла мама, пришли соседи. Я, конечно, ревела не потому, что накажут, а от стыда и жалости. Ну, как можно было забыть, заиграться?! Почему молчит? Что с ней? Нашёл Натку мой одноклассник Лёнька. Она мирно спала под кустом там, где мы её оставили. Соска мерно шевелилась на крошечных губах, мордашка была чумазой и зарёванной. Она не проснулась от радостного гомона детворы и спала на маминых руках до самого дома.
Дома нас по очереди отмыли в жестяном корыте. Прогретая в бочке за день вода, чёрными потоками стекала по нашим телам, смывая «негритянскую кожу», усталость и былой страх. Мама не стала нас очень ругать. Ведь это я думала, что уже большая и должна за всё отвечать, а мне было всего восемь.
На другой день был выходной. На крылечке сидели мои друзья. Уминая пирожки с картошкой, обсуждали вчерашнее происшествие. Натка была в центре внимания. Сидела такая довольная. Кто-то принёс ей петушка на палочке. Она старательно сосала и внимательно слушала все наши разговоры, вставляя иногда важно: « Да, интатаска, гулять». Я проворчала тихо: « Ну конечно, куда же без тебя, Наташка - потеряшка.»