1 глава
Солнце — жёлтое, словно половинка спелого персика, брошенная в реку, — всходило на небо. В высокой траве сверкали огромные капли росы, которые Миреле называла слезами Луны. Миреле любила просыпаться на заре, окунаться в предрассветную густую свежесть как в прохладный горный источник.
Если кто ещё не знает, Миреле — это маленькая фея, настолько крохотная, что почти каждый холмик ей казался настоящей горой. Выглядела она как бельчонок с медной шёрсткой и большими ясными глазами.
Этим утром, впрочем, как и всегда, она встала с первыми лучами солнца, застелила постель свежим листом подорожника, расправила ушки, потянулась и облизнулась. Ей никогда не сиделось на одном месте. Что-то глубоко в душе не давало маленькой фее покоя, заставляло каждый день вставать рано утром и двигаться вперёд, ну или просто много думать обо всём и сразу.
Но сегодня Миреле было как-то особенно неспокойно, хотя ей и не приснилось за ночь ни одного тревожного сна. Фея принюхалась и вновь облизнулась. Ощущение чего-то странного усилилось.
Миреле занервничала и на какое-то время застыла, поддавшись минутному видению. Затем она встряхнула головой, прогоняя тревожные мысли, и отправилась в мастерскую. Там маленькая фея проводила вечера и ночи, там же пряталась от всего, и там же всё находила.
Миреле была очень свободолюбивой и увлечённой натурой. Она рисовала картины, чертила схемы, сочиняла песенки. Иногда Миреле баловала себя и своих знакомых вкусными десертами. Особенно хорошо ей удавалось лунно-морковное мороженое с добавлением сливок из одуванчикового молока и чёрной смородины. Но больше всего фея любила шить.
Дело в том, что новые духи, придя в этот мир, не могли обрести тело. Они скитались бесплотными призраками, прятались среди теней, пытаясь напомнить о себе своим старым знакомым из прошлых жизней. Миреле удавалось ощутить их присутствие рядом, она замечала, когда в ее маленьком дупле вдруг гасла или загоралась одна из свечей, шевелилась в безветренную погоду штора на окне. Фея встречала их во сне, но видения всегда были запутанными и размытыми, поэтому она изучила книги трактования сновидений, научилась проявлять и читать записки, оставленные на зеркалах.
И самое главное, Миреле могла создавать для призраков новую форму, оболочку из ткани, листьев, сплетения цветов. Она подбирала разнообразные материалы, полагаясь на интуицию, иногда на это уходило много времени. Самым сложным было найти волшебный элемент — предмет, напоминающий душам об их прошлой жизни, через который они могли бы попасть в новое тело. Без него тела не оживали.
Выйдя из спальни, Миреле через длинный узкий коридорчик, который прошлым летом выдолбил в её домике-дереве дятел, направилась в мастерскую. В окошках, кое-где изъеденных термитами, виднелось небо и поляна — излюбленное место для отдыха разных духов.
В конце коридора показалась толстая дверь в мастерскую, сделанная из кусочка коры. Мастерская феи была похожа на диковинную лабораторию. Казалось, что там можно было найти всё что угодно.
Повсюду висели чертежи, записки, на огромном шкафу, наполненном тканями и нитками, виднелись вдохновляющие рисунки деревьев и цветов. На небольших подставках хранились странные и, на первый взгляд, совершенно посторонние предметы. Но только не для нее. Когда Миреле заканчивала шить, она убирала их и через время выставляла новые. Сейчас там висело зеркало – бессменный атрибут волшебства, лежали запыленная толстая книжка в синем переплёте, засушенный цветок жасмина и ветвь ивы, а между ними ритмично постукивали крошечные часики. Если приглядеться к ним поближе, можно увидеть движение всех планет Солнечной системы.
Фея критически оценила свои труды. На столике из коры дуба лежало тело, словно забытая ребенком игрушка, отдалённо напоминавшее её саму, пошитое из белой бархатной ткани. Миреле коснулась пальцами своего творения и задумалась. Оно было всё ещё неживым, но, похоже, что-то его передвинуло за ночь, к тому же у него были опущены уши. «Может, это просто ветер, – предположила Миреле. Фея снова обеспокоенно потрогала мягкое тельце игрушки, ожидая, что та зашевелится, но ничего не произошло. Тогда Миреле решила пока оставить её и отправиться к озеру, чтобы смыть тревожные мысли.
Выйдя из домика, фея огляделась – городок еще спал. В нем жило немного духов, таких же как она. Год назад Миреле решила обосноваться здесь. Первое время ей было интересно знакомиться с местными, производить впечатление, находить новые привязанности, но затем её снова настигли тревожные мысли, и она замкнулась… Остальных пугало и завораживало умение феи оживлять новых духов. Её идеи, колдовство, разговоры о прошлых жизнях, дар предвидения казались странными, духи все больше отчуждались, посвящая себя мирским делам и развлечениям подальше от незнакомки. Сейчас Миреле нужно было умыться и посоветоваться со своим другом Чарли. Как раз в такое время она надеялась застать его в адекватном состоянии.
Миреле осторожно перелезла через упавшие ветки и направилась к озеру. Озеро образовалось после дождя в сплетении корней дуба, оно было достаточно глубоким и совершенно прозрачным. На дне виднелась изумрудная трава, а лучи солнца падали так, что Миреле могла увидеть своё отражение.
Она уже давно была феей, но всё никак не могла привыкнуть к новой себе. Каждый раз, вздрагивала, видя своё отражение, потому что ожидала найти совсем другое. Сейчас розовые ушки примялись, белая шерстка на пузике свалялась. Хорошо, что никто не видит. Фея запрыгнула в холодную воду. И, конечно же, пожалела об этом и даже тихонько запищала. Миреле очень любила купаться. Ныряя, она погружалась на дно, потом снова всплывала, иногда захлебываясь, и все равно безумно радовалась. Её одолевал детский восторг, фея забывала обо всех проблемах.
Через некоторое время Миреле подумала, что хватит с неё баловства и удовольствий, ведь если вдруг она утонет по-настоящему, найдут её только часов через пять, за полдень, когда все окончательно проснутся. Фея вылезла, отряхнулась, неожиданно поскользнувшись, снова упала в воду. Оказавшись наконец на суше, идеально уложила густую шерстку и, почувствовав себя красивой, громко чихнула. Страшно довольная собой фея отправилась к Чарли.
Чарли жил поодаль от всех остальных лесных духов, потому что чувствовал себя умнее и обделённее. Он ни с кем из них не заговаривал, но не из высокомерия или мизантропства, а потому что его, как и Миреле, одолевал мятежный дух приключений и одиночества. Своим видом он напоминал игрушечного фиолетового лося на длинных худых ногах, у него были большие подвижные уши, цепкие руки, ветвистые рога, которые то и дело ломались, и разные по цвету глаза. Левый – карий с чёрным зрачком, а правый — без зрачка и полностью синий. Весь Чарли порос колючим мхом, он уже даже забыл, как выглядел раньше, но помнил многое другое, что не давало ему покоя.
Чарли был сварлив, упрям, даже иногда зануден. Но если бы Миреле захотела переселиться, бросив все дела и свой дом, Чарли не задумываясь, последовал бы за ней. Он бы много ругался, упирался, ворчал, но в нужное время, захватив все необходимое, о чем наверняка позабыла бы даже сама фея, ждал бы её в назначенном месте.
Миреле не стала стучаться в его дверцу, он никогда и никому не открывал, тем более так рано. Чарли был ночным «зверьком», а потому просыпался в четыре часа дня и сразу шел пить кленовый сироп в местном ресторанчике, от чего жутко пьянел, а потом обвинял в этом Миреле.
– Чарли, – позвала она тихонько, не переступая порога, чтобы у него от яркого света и шума не разболелась с утра голова. В ответ послышалось знакомое ворчание.
– Чарли, – снова позвала фея, но уже увереннее и громче. Послышались грохот, шум, шорохи, рычание, и только затем показался сам Чарли.
Выглядел он ужасно, совсем не так, «как раньше». «Как раньше» – было его любимым упреком, восхищением, надеждой и радостью. «Раньше» всё ему казалось лучше. И чем «раньше», тем, конечно же, прекрасней. А затем это «раньше», почему-то испортилось и испортило его.
– Господи, ну чего там тебе нужно в такую раннюю рань? – застонал он, почесывая лапкой заросший мхом бок. При этом вид у него был довольно приветливый. Миреле даже показалось, что Чарли уже долго её ждал, и на один ход опередил её мысли.
2 глава
– Есть одно дело, – Миреле зашла в дом, который начинался кухней и, пожалуй, ею же и заканчивался, если не считать коморки, где Чарли спит. Однажды Миреле зашла туда, чтобы оставить другу книгу о вреде кленового сиропа где-нибудь на видном месте, но споткнулась, ударившись лапкой об угол тумбочки, и уронила полезную литературу на гору грязного белья. Книгу потом так и не нашли. На кухонном столе лежала немытая посуда, а из кастрюли, стоявшей в мойке, пугливо глядела на мир новая зарождающаяся форма жизни. Фея выбрала самый устойчивый стул и села на него как на лошадку, ожидая пока её собеседник тоже догадается сесть.
– Скажи, когда ты пришел в сознание? – начала Миреле.
Лось нахмурился и почесал подбородок, – Только что, сразу как ты позвала.
– Нет, тогда, в самый первый раз, когда появился в этом теле, – Миреле нетерпеливо застучала лапкой. Понимая, что Чарли сейчас очень тяжело соображать, она продолжила: «Вспомни, пожалуйста. Ты рассказывал, что тебе снился другой мир, высокие коробки с окнами, звери без шерсти, серые дороги, по которым бегают большие жуки с духами внутри. А потом ты куда-то падал и очнулся уже здесь».
– А, ты об этом – повёл он ухом, вскидывая брови, – да, было дело. Я очнулся сразу, как только сон закончился.
– Просто, тело нового духа, которое я шью, мне кажется, оно шевелилось… – сказала Миреле шепотом, – а ведь еще не должно. Меня это напугало.
Друзья какое-то время помолчали. Потом лось шмыгнул носом.
– Может, это ветер?
– Может, и ветер… Только я хочу закончить всё побыстрее. Потому что это странно. Я боюсь, ведь такого еще не было.
– Ну так что? – уставился Чарли на фею, – Что от меня требуется?
– Ты ведь поможешь мне? Мне остался только волшебный элемент-проводник. Лось не выглядел особо заинтересованным, и Миреле решила надавить: «Ну «как раньше».
– Ох, боже мой, ну ладно, – встал дух из-за стола, – Только я так просто не могу. Мне нужен кленовый сироп!
– Нет! Ни в коем случае. Я не согласна, – Миреле тоже подскочила и решила снова надавить на него, – «раньше» ты его не пил.
Лось тихонько выругался.
– Беда с тобой, ну пойдем! – он обмотал шею увядшим дубовым листом, чтобы защититься от утренней прохлады, захватил свой старый потрепанный рюкзак и волшебный бубен. Чарли тоже мог ощущать присутствие душ призраков, но в отличии от Миреле, у него получалось это осознанно. Бубен был ему нужен для атмосферы. Играя на нём, Чарли впадал в состояние транса, в эти моменты лось мог слышать потусторонние голоса, интуитивно находить магические предметы, оказываться в нужном месте в нужное время. Иногда потехи ради Чарли брал его с собой в ресторанчик, развлекая местных фей тем, что угадывал в какой руке у них коктейль. Он никогда не ошибался.
Духи покинули домик и направились к солнечной поляне.
– И для кого ты шьёшь новое тело? – поинтересовался Чарли, как бы невзначай, – Он уже раскрыл себя? Оставил какой-нибудь знак, записку, видение?
– Да, он довольно разговорчивый. Я уже неделю вижу сны о слепом белом драконе. А еще для него почему-то важны те часы с планетами, которые ты нашел в прошлый раз, когда полез лапой в дупло осы…
– Вот видишь, – дух нетерпеливо перебил Миреле, – а ты говорила, что это плохая идея. Но я же чувствую.
– Я думаю, это твой друг из прошлой жизни, он иногда оставляет записки о тебе.
У Чарли было очень мало тех, кого он считал друзьями. Миреле легонько толкнула его и улыбнулась, чтобы лось не грузился сложными мыслями и пришел в себя.
Когда друзья пробрались через заросли густой травы к поляне, миновав кладбище улиток и любимый паб Чарли, они очутились на сухом островке мха под листьями высокого папоротника. Миреле легла, подобрав под себя лапки, а Чарли достал бубен и встряхнул ним, настраиваясь на предстоящие поиски. Он посидел пару минут, вглядываясь в очертания трав, размял плечи и закрыл глаза. Вслушиваясь в стрекот кузнечиков и гудение пчел на поляне, лось подергал ушами, стараясь поймать более интересный звук. Впадая в транс, он стал постукивать по бубну лапами, медленно раскачиваясь из стороны в сторону. Затем, словно зачарованный, открыв только синий глаз, поднялся, пошатываясь, и направился в сторону колючего шиповника. Миреле молча последовала за ним.
Кусты дикого шиповника опутывали и царапали тело. Чарли, прикрывая морду лапой, смело продвигался в самую глубь зарослей. Он двигался так уверенно, как будто знал дорогу, как свои пять пальцев, и шел с закрытыми глазами, ориентируясь на одни лишь предчувствия и запахи растений.
Миновав шиповник, духи двинулись к молодой березе одиноко стоящей рядом с поляной. Чарли ощупал её шероховатый пятнистый ствол, и стал мягко водить по нему лапами, как бы поглаживая. Высоко в небе громко и тревожно кричали сороки, не давая лосю сосредоточиться на ощущениях. Ему казалось, что вот-вот он разгадает загадку, почувствует, найдет волшебный элемент, но тот все время ускользал.
– Что ты ищешь? – решилась потревожить его Миреле.
– Сложно сказать, – нахмурился дух, – я только что видел здесь цветок, но он как будто спрятан внутри.
Фея подошла поближе и тоже стала водить по стволу лапками. Чарли продолжил задумчиво рассуждать:
– Сэсил, так зовут твоего призрака, разводил и изучал редкие виды растений. Искал взаимосвязь между природой, философией, движением планет… А еще у него проблемы со зрением. Потому что он показал мне цветок, но что-то я его здесь совсем не вижу.
Лось почесал затылок и указал на черный срез на коре березы:
– Эта зазубрина – след от стрелы горе-охотника, а вмятины по другую сторону – место, где счесывал замшевый пух с рогов молодой олень.
Проведя лапой чуть выше, дух ощутил легкое тепло и совсем слабую едва ощутимую пульсацию.
Чарли вытер проступивший пот со лба и достал из рюкзака раскладной ножик. Дух немного постоял, раздумывая, но затем с решительностью вставил нож в теплую кору березы. Лезвие мягко прошло вовнутрь, как в спелый персик. Сделав пару надрезов, лось вынул острие и осторожно постучал лапой по стволу, из него потек сладко пахнущий сок. Чарли вытер лапы о платок, который Миреле без лишних слов поднесла ему, и продолжил кропотливую операцию.
На аромат свежей древесной раны стали сползаться муравьи. Они ревностно охраняли свою трапезу, и то и дело старались залезть по ножику на лапы Чарли. Он неловко струшивал их, вырезая маленькое дупло внутри березы.
– Кыш! Брысь! – прогоняла насекомых фея, смахивая их платком, но те не спешили отступать.
В глубине ствола стал едва заметен бутон сказочно красивого цветка, светящийся словно кожура айдареда. Муравьи тут же метнулись к нему, и Чарли не долго думая ударил по стволу ногой, из-за чего те посыпались вниз. Лось просунул лапу в дупло и потянул цветок на себя, но тот прочно врос корнями в ствол березы. Насекомые безжалостно жалили духа, но он не сдавался и стал постукивать свободной лапой в бубен, чтобы снова впасть в транс.
– Вечно тебя тянет в эти дупла! – ворчала Миреле, давя особо агрессивных жуков, – то осы нас жалят, то муравьи!
Но Чарли не слушал фею, напевая песенку под ритм бубна и продолжал аккуратно вытягивать цветок из сердцевины дерева, как вытягивают подснежники из обледенелой земли, чтобы не повредить корень. Наконец, у него получилось, и лось тут же прижал растение к себе, стряхивая мерзких насекомых.
– Смотри, это – Амарант, – дух протянул цветок Миреле. Бархатный Амарант, цвета закатного солнца, играл алым, золотым и винным на свету. Он искрился пурпурным у основания бутона, потом пускал три кроваво-алых лепестка вверх и еще три бархатно-коралловых вниз. Фея завороженно любовалась находкой, восхищаясь интуицией друга.
После всех приключений Чарли не захотел идти с Миреле в мастерскую. Он был чувствителен к потусторонним вещам, и обряд воскрешения всегда вызывал у него головные боли и кошмары по ночам, поэтому фея отправилась домой одна. Когда она переступила порог лаборатории, то вскрикнула от ужаса – тело нового духа уже лежало у самого входа в комнату. Обычно игрушки не оживали и не шевелились без волшебного элемента. Миреле аккуратно обошла неживое тело и решила проверить зеркала, возможно, призрак оставил на них свои записки, которые могли бы объяснить его странное поведение. Но зеркала не было на подставке, только серебристые осколки поблескивали на полу. Это все было крайне подозрительно. Фея присела за стол, размышляя, как ей лучше поступить. Обряды должны проводиться на новолуние, ночью, и до следующего оставалась еще целая неделя. Но призрак изо всех сил стремился попасть сюда. Миреле нахмурилась, обдумывая план действий. В любом случае цветок нужно поставить в воду, и фея, выложив его из сумки, взяла на книжной полке вазу из розового кварца и пошла на кухню, набрать росы из чашелиста.
Солнце медленно двигалось к зениту, кремовые тучки, подгоняемые ветром, плавно плыли по васильковому небу. Набирая воду, фея засмотрелась в окно, и у нее на душе стало легко и весело, словно тяжелый груз свалился наконец с плеч. Без сомнений, лучше всего будет не спешить и дождаться новолуния, чтобы ритуал прошел правильно. А пока можно забраться на крышу с мольбертом и кистями и запечатлеть на новеньком белом холсте этот сказочный вид. Миреле было сложно привыкнуть к размеренной и спокойной жизни, и она не понимала, почему все здесь казалось диким и непривычным. С того момента, как фея проснулась в этом мире, её ничего никогда не сковывало, не обязывало. Не было работы, ответственности, трудностей, целыми днями она могла гулять по лесу, собирая ягоды, плести ткани из высушенных листьев и ни о чем не волноваться. Но от чего-то эти занятия казались ей пресными, она все время искала скрытый смысл, пытаясь разобраться, кем является на самом деле, как сюда попала, что происходило до её пробуждения.
Тревога утренних приключений давала о себе знать, и Миреле стало клонить в сон. Подумаешь, какой-то клочек ткани, ворочается в мастерской, в этом мире итак вопросов больше чем ответов, стоит ли волноваться из-за такой чепухи. Фея потянулась, сладко зевнув, и побрела в лабораторию. Отворив дверь, она неспешно подошла к столу.
– Где же я оставила Амарант? Помнится, он лежал на столе, – растерялась Миреле.
– Вот, пожалуйста, – из-под стола высунулась белоснежная лапка с цветком.
– Ой, спасибо, – улыбнулась фея и поставила бутон в вазу, затем осознав произошедшее, подпрыгнула. Шерсть у нее на спине встала дыбом.
– Не бойтесь, меня зовут Сэсил. В прошлой жизни я был астрологом, и немного разбираюсь в магии. Так что решил не дожидаться ритуала. Жаль, ваше чудесное зеркало разбилось, когда я из него прорвался.
Дух вылез из-под стола, отряхнулся и благодарно посмотрел на Миреле, дружественно протягивая ей лапу.
– Я многим обязан вам. Было сложно попасть в этот мир, учитывая мое прошлое положение. Теперь с вашего позволения, я был бы не прочь отдохнуть. Нам еще нужно будет многое обсудить.
Миреле глубоко вздохнула и кивнула гостю, подумав, что приятно будет найти в нем нового друга.