1
Персика расколешь косточку –
Даже в ней таится яд.
Вновь свою отыщешь звездочку:
«Спи, родная! Люди спят».
Густо виноград дичающий
Нам крыльцо обвил лозой.
День, застывший и скучающий,
Обрывается слезой.
Ночь – по-зимнему лиловая,
Рвется облако-лоскут.
В суп пойдет крупа перловая…
Перлы грусти ввысь влекут.
Меж печалей – утешители:
Наши цели, планы, сны.
Мы еще земные жители,
А уже дома тесны.
И не то чтоб упивание
Нарастающей тоской,
Но и в этом – упование
На движенье, на покой.
2
Какой тяжелый ветер поднимается!
С ним поднимается и лай, и крик.
Вот-вот как будто что-нибудь сломается,
Разломится как будто материк.
Небесная уходит в землю трещина,
Глухое в ад прорублено окно.
Неужто мне иная жизнь завещана,
И на душе, а не вокруг темно?
Тревога, хуже трепета, смертельная,
Не просто мрачный атмосферный фронт.
Так даже не дымит зимой котельная;
Слепою зоной смотрит горизонт.
Сентябрь, так странно: тьма – позднеосенняя.
Хоть страхом Божьим сердце изнури,
Но, дай нам Бог, в надежде на спасение
И в черный час светиться изнутри!
…Всё обошлось, пусть время и расколото.
Дождь – груб, а почвы без дождя – черствы.
Но вот уже в просветах солнца золото
Качается на золоте листвы.