Лётчик, лётчик, родимый, приём-приём. Если видишь, как мы тут внизу живём,
посигналь мерцающим фонарём. Как-нибудь. А мы уж поймём, поверим.
Запиши-зарисуй в бортовой журнал, как по полю-полю в травах бежит волна,
как костьми под ними тихо лежит война, как её баюкают ангелы да химеры.
Не снижайся, лётчик, не искушай судьбу. На земле с испуга склонны начать стрельбу.
Странник в небе с горящей звездой во лбу много ближе странника у порога.
Созерцай, не вмешивайся, пей да пой, будь собой, если знаешь, конечно, как быть собой,
а когда насытишься буддовой пустотой, собирай, родной, сухари в дорогу.
Сделай крайний круг. И лети не спеша, легко. Улыбайся, лётчик, по-свойски махни рукой.
Распыли-пролей керосиновое молоко в океан густой голубой гуаши.
И пускай с земли ты – лишь белая полоса, чтобы видеть-верить, довольно закрыть глаза
и представить – кто-то на небесах улыбается нам и машет.