На нашем курсе учился Курбан, он был очень примечательным курсантом (в нашем ВУЗе – слушателем). А если быть до конца точным, совсем непримечательным, я имею в виду его физические параметры. Он был самым маленьким на курсе, по сравнению с некоторыми индивидами-слонами, мухач-комар. Но весьма небольшой рост, в полной мере, компенсировался большой выносливостью, подвижностью и живостью ума.
Наверное, так было предначертано звездами. Наш курс закончил ВУЗ почти что в самом конце существования Советского Союза. Его развал тяжёлым катком прокатился по судьбам многих миллионов людей. В одночасье рухнуло всё. Исчезла самая огромная страна в мире, которой давалась присяга на верность. Её гигантское тело мутные личности стали рвать на десятки огромных частей, а личности меньших масштабов, отрывали себе сотни уделов поменьше. Профессионалы нашего дела в эти тёмные времена стали не нужны. Бюджет платил мизер, а потом и вовсе перестал давать зарплату. Кто-то ушёл в бизнес, кто-то подался в криминал, а кто-то уехал на ПМЖ в «Бухару», т.е. стал пропойцей и БОМжом. Ну, а те, кто остался верен своему делу, и прошёл через жестокое горнило разлома империи, сегодня в «шоколаде», и это, я считаю, справедливо!
Впервые, после окончания ВУЗа я встретил Курбана лет через двадцать. Он вышел из-за руля огромного чёрного джипа, как школьник из троллейбуса. На его шее красовалась, толстая с палец, золотая цепь. Он был всё таким же подвижным, как ртуть. Сидя в ресторане на летней веранде, которая высоко возвышалась над горной рекой, Курбан мне поведал, что после краха Союза, не смог работать по специальности и попал в ряды бизнесменов. И всё удивлялся тому что, в ВУЗе в наши «светлые» головы вдалбливали, что перепродажа товара с целью получения выгоды, называется спекуляцией и карается по закону. А как оказалось, спекуляция - это первооснова коммерции в капиталистическом мире. Другими словами, весь мир - это настоящий базар. А, как известно, на базаре - два дурака: один - продавец, другой - покупатель.
Когда принесли огромный поднос с аппетитным шашлыком, который одурманивал благоуханием специй и пряностей, а так же запотевшую бутылку холодной водки, глаза Курбана заблестели, и он в нетерпении стал потирать руки. Вышколенный официант, с чувством достоинства, разлил тягучую водку в две изящные рюмочки. Мясо было великолепным! Оно было хорошо прожаренным, но мягким! После третьей рюмки, пришло чувство удовлетворенности. «Ртуть» в Курбане успокоилась, и он вальяжно раскуривая тонкую, чёрную, с золотой окаёмкой на фильтре, сигарету, продолжил свой рассказ:
- Так вот, о базаре и дураках. Так сказать, в лихие девяностые, в начале моей карьеры на новом поприще «комммэрсанта». Меня «отлохотронили чехи» с поддельным авизо. Я заплатил деньги за несуществующий товар. Деньги не мои. Спросят за них, как с большого. Оправдываться? Не поймут и тем более не простят. Оставалось только одно - ехать в Чечню. Либо грудь в крестах, либо голова в кустах! Благо дело было в перемирие, между первой и второй чеченской войной. Приехал я, всеми правдами и неправдами, в маленький городок под разбитым Грозным. Людей - не знаю, языком - не владею. Что делать? И вдруг меня осенило! Где больше всего народу в городе? На базаре! Нашёл базар, увидел большой булыжник, сел на него и стал осматриваться. Через минут пять я спиной почувствовал, что это не я виду рекогносцировку, а за мной пристально наблюдают, хотя явных признаков я не увидел. Казалось, что жизнь на базаре идет своим чередом, а до меня и дела никому нет. Я подумал, надо подождать, сейчас, что-то должно случиться. Так и есть, ко мне подошёл мальчик лет семи и снизу вверх, пристально, не мигая и долго, смотрел мне в глаза. Затем, моча, жестами рук, пояснил мне, что бы я шёл за ним.
Мы подошли к первому дому, ворота были открыты. Мы обошли дом, и вышли в сад. Под его сенью стоял большой стол, за которым сидел огромный, как старый дуб, мужик в камуфляже, лет шестидесяти пяти. Я подошёл к столу и поздоровался по мусульманским обычаям. Мне ответили и это меня немного успокоило! Я на родном языке сказал, что нужда заставила меня приехать в эти края. Гигант изрек: - «Казах?». Я, молча, кивнул. Он что-то сказал на чеченском. Какой-то бородач, тоже в камуфляже, но с калашом наперевес, принес стул и налил в пиалушку чай. Командир на чистейшем казахском языке предложил мне сесть и выпить чашку чая. Я был в шоке! Как кролик перед удавом, я присел на краешек стула.
- Я приехал один…
- Я знаю, мы тебя пасем с самого утра, как только ты пересек границу подконтрольной территории. Ты либо дурак, либо в твоём тщедушном теле живет дух льва! Ну, рассказывай, коротко и по делу.
- Меня кинули с авизо…
- Ясно. Все бумаги на стол…. Когда-то давно…, когда мне было двенадцать лет, в дождливую осеннюю ночь, весь наш маленький аул, военные погрузили в закрытые скотовозные вагоны и отправили в Казахстан. До места назначения добралась третья часть людей. Умерших похоронили казахи, а меня приютила, многодетна семья… Долг платежом красен…. В следующий раз приезжай к нам в гости, встретим как брата, ну а если приедешь по такому же поводу, как сейчас - отрежем голову. А сейчас уезжай домой, всё будет нормально. И держи язык за зубами, а так же запомни, срок секретности – двадцать лет!
Примерно через месяц, когда терпение «компаньонов» было уже на исходе, ко мне позвонили и на ломаном языке с явным кавказским акцентом сказали, что бы я приехал немедленно в пригород. Там мне передали целую огромную фуру с прицепом, доверху груженную спиртом. Конечно, товар был недоговорной, а документы на спирт вообще отсутствовали. Но по приблизительным подсчетам я понял, что стоимость товара была гораздо больше, чем в поддельном авизо, даже с учетом галопирующей инфляции! Это был мой счастливый трамплин и проходной билет в новую капиталистическую эру!
Внимательно слушая повествование Курбана, я вспоминал другой рассказ, услышанный мной в юности от своего отца, тогда ещё живого. Он говорил, что когда-то у них в деревне у соседей, жил приёмный чеченский мальчик, которого хозяин дома привез зимой, во время Отечественной Войны, на дровнях, с ЖД станции! Интересно, тот ли это мальчик или нет? Кто его знает, ведь в те времена из Северного Кавказа было насильственно депортировано более полумиллиона человек! И второй вопрос, пожалуй, самый главный - скольких людей других национальностей накормили и приютили простые казахи, за все времена, в Казахстане?
фото - Грозный.