Бугенвилей цветущих карминное яркое буйство –
Окантовкой по кромке сусального золота моря,
Что умеет и ластиться нежно, и яростно спорить,
И прозрачностью чрева меня доводить до безумства.
С минаретов течёт электрический зов муэдзинов,
И с базара летит переперченный запах шашлычный.
Это острое счастье войти не успеет в привычку,
Но останется жгучей помаркою в пасмурных зимах.
Буду кутаться в память о Мраморном, Чёрном, Эгейском,
А тоскливо припрёт – я разбавлю ещё Средиземным,
Пестротою цыганской по питерской тёртой цигейке
Я мазну, резану и судьбу пропашу, словно землю.
В серой почве нетрудно с минутным зерном разминуться,
Тем ценней легковесность мгновений, которые были
Бархатистой пыльцой на обильных цветах бугенвилей,
Золочёною каплей, пролитой в карминное буйство.