I
Все эксцентричные танцы – в месте, где выпал свет
В осадок, словно опыт в пробирке, где оседает соль.
Пот, цветомузыка, диско – ретро, я твой, привет!
«We kill the world» – бедность рифм, музыкальная боль.
Так и на ровном месте под жизнерадостный бит
Споткнуться, покуда качают басы и звучки свистят.
В голографической лодке плывёшь, и билетик пробит.
Плывёшь океаном танцпола сквозь стену в две тысячи ватт.
Смешивается стилистика, и скомкана голова.
Джангл зовёт прогуляться по Елисейским полям.
Точит свой серп Гераклит, меж пальцев сухая листва.
Новая пара шортдринков череп напополам
Срезает, и в ритме техно кроваво цветут цветы,
Спеет пунцово завязь, ягода пухнет чуть.
Ты в эклектике танца давно и упрямо не ты.
Ну так раскрой объятья – к электробогам прильнуть.
II
К окончанию августа так пронзителен бриз,
Поневоле даже агностик заиграет псалмы.
Проходя мимо храма, поймёшь, что такое их трэш-парадиз.
В сердце недоимперии всё отчётливее шумы.
В сердце недоимперии ритмы сбивчивы. Прозевать
Эту поступь истории, впасть в ублюдочный неуют?
Сколько мелочи в омут прошлого, сколько мелочи надо взять?
Банки пива вот этого срок – без малого пять минут.
Если верить рассудку, скоро осень, и всё дзен-трава.
Снова кто-то бежит в обменник разменять свою хитрость на кэш.
В сердце недоимперии вырастают из плоти слова:
Ишемия, саркома, коллапс. Суетится главреж
Непутёвого пятого акта. Мол, доставлены маски не те.
И зевает конвойный устало, созерцая пейзаж.
Хорошо ли тебе, Марциал, злыми пулями плыть к пустоте?
Впрочем, Клио манера ясна: декопатч плюс коллаж плюс фроттаж.
III
Сегодня к вечеру дождь вымыл окна, шоссе,
Ульяновский лесопарк и вереницы машин.
Стёрт горизонт с закатом. В бокале моём глиссе,
В ноуте – сонный livejournal, мягкий его нажим.
Затем, часам к девяти, свежесть сквозь фортку впустив,
С ветром, влетевшим в квартиру, затеял урбаношаманский дуэт.
Он же спустя две минуты выпорхнул, вольнолюбив.
Где-то он будет завтра встречать сентябрьский рассвет?
Я повернулся к столу. Средь моих бумаг,
Переворошенных вихрем, спуталось несколько строк,
Силу дав новым смыслам. Знак, наползший на знак,
Новый в бумажной истории затягивает узелок.
Узел в бумажной истории дублируется – в иной…
Я выключаю свет, ложусь устало в кровать.
И засыпаю не дома, а на скале, под сосной.
После работы, знаете ли, особенно хочется спать.