"Вот каньон, в нем кантон, в нем поют канты."
0.
Шредингер в помощь, сойти или ехать дальше, -
но отсутствие категорий делает нас немее.
в этом месте автор прощает обоих предупреждавших
о вреде плюральных местоимений.
годы считают с трещины или жилы.
лестничный наш пролет, по общему мнению,
нарисован.
соль разложима. мы были не соль, а йод
для осоленья соли.
1.0.
на "Квадрате" эмаль и жир, "иже" и "всяка тварь".
я открываю сезон на все трясущее бородями.
Джим - еще в пересказе: ком антивещества.
Тори - все еще блажь троллейбусного бродяги.
Луллий все еще знает, что до утра сплету вам;
мир вообще умещается в Тьюринговой колоде.
перед рамкой кладу в лопухи до вечера
аудиоаппаратуру и две кассеты - "ом мани" и антологию.
бабочка-дверь всегда подается туго.
перила моста холодные.
1.1.
у коробки с титулом и составом свойства оконной рамы.
я смеюсь над вином и сыром, поставив на медь и мрамор.
граф Наф-Наф уверяет, что этот дом на века.
на проспекте Мира под крышей двоятся рельсы.
у соседа в кармане бублики
или порох дождевика.
я читаю в трамвае Льюиса Клайва Стейплса,
он кивает в кривой.
талая не солона.
правда зеркала и котла - одна.
в сумке каждая вещь - именная.
чай назывался "Тень" (а моноблок - "БК"). правильный перевод
важнее оригинала.
рябь канала. Исаев видит Наверняка.
надо спать, но рука легка.
насеки-ка мелом евангелие, пока
не обманут крылья гипоманиакала.
2.
это наших глаз - кража, обсидиан, стрела;
бронза и сталь. мы делили мир крупными от плеча.
мы разделили его: Персия, Бостон, Милан -
расцветая и выцветая до шепота и врача,
синий ловя миндаль из хвостов комет,
сея пыльцу во льдах, снимки переплетая.
мы бессмертны, как пепел. у нас, полагаю, нет
ни одной незанятой орбитали.
3.
wake me up - поднимите веки транслитераций.
за углы унесите скатерть.
кто загнал нас в угольный - отпираться?
вести-корни, нотариус, визы... хватит.
там, где леса не видно от свиста и тростника,
там, где беличий бег расплавится в бег стрекозий,
там, где море сомкнется молнией
до края воротника, до гренландского ледника,
перечетные мы над Атлантикой встанем и выпьем кофе
в наше жаркое лето, в шеллаковый, по слогам,
бесконечно домашний рейс из Джемини в Канцер.
3.1.
и пока вы гнете монеты за углекислый газ,
мы, ничтоже смеяся, шагнем в углекислый кальций.
за слоистые, лабиринт, аквинскую желтых зим,
не распечатывая, плачу стопкою Хедли Чейза
и говорю: плохая - войдя в эту воду,
никто не уйдет живым,
а хорошая - в этой воде ничто уже не исчезнет.