Мне пощечиной звонкой молчанье твое глухое.
Моя боль упадет слезою в твою ладонь.
Убери же бутылку - забыл? Я не пью сухое.
Впрочем, жаль. Спьяну легче ослабить бронь.
Яро беснуется в вечном молчаньи память.
На перекрестках дорог оживает вдох...
Нет - крик! Я кричу, надрываюсь:
"Прошу, умоляю, хватит!
Я же живая..."
Вот черт.
Потеряла слог.
Милый, откройся, скажи - ну зачем тебе страшная эта стена?
От меня?
За что же?
Скажи - это горечь твоя? С собою самим война?
Гримаса победы на
размалеванной гнусной роже.
А я - улыбаюсь.
Натужно.
Ты куришь.
И едкий дым выпускаешь в прохожих.
И мой неровный пульс ускоряет бег,
От осознанья, что суть моя - грех.
Грех.
Тебе, впрочем, все равно.
Ты ведь - не человек.
Воля твоя - согрешив, над землей воспарить,
Смеясь, свысока беззаботно плюя на всех.
И мой непристойный смех
В лабиринте улиц,
Где ты все так же, как прежде,
Выходишь к углу,
сутулясь.
Под руку с моей гордостью.
Покурить.