СНЕГА УШБЫ
Светлой памяти Давида Калдани посвящаю
Тишина, словно в древнем храме. Далеко за уходящими в бесконечность горными хребтами поднималось солнце. Его лучи подсветили небо, обещая близкий день.
- Ну что, парни! Начинаем. От нас требуется только одно: дерзость, - промолвил Давид, похлопывая руками скалы.
И вот застучал молоток, зазвенели крючья. Давид мягкими движениями траверсировал вправо скальную плиту с мелкими зацепками к вертикальной щели – единственно возможному пути вверх, хотя она сверху донизу забита льдом, снегом.
- Математик, - обратился Давид к Олегу,- а ну, прикинь, сколько льда в этой щели.
Олег пожал плечами:
- Какая разница… Другого пути нет.
- Да, судьбу не обойти, - соглашается Давид и начинает очищать щель ото льда.
Клюв ледоруба скалывает, крошит лед, и он со звоном битого стекла устремляется вниз. Неустойчивое положение мешает Давиду, немеют руки, но он, словно, автомат, которым управляет лишь чувство осознанной необходимости.
Пройдя щель и закрепив веревку, Давид организовал страховку, и через некоторое время вся группа собралась на полке.
- Похоже, что и дальше не подарок, - вздохнул Олег.
- А ты, что хотел?
- Да, я просто так, констатирую факт.
- Другого пути нет. Только вверх и чем быстрее, тем лучше. Похоже, что погода нас не порадует. Небо затягивает цирусами.
- Давид, отдохни… Пойду я, - решил Сергей.
- Иди… Но не торопись и будь осторожен.. Участок этот не из простых.
- Не волнуйся…
Сергей исчез за перегибом. Но потому, как равномерно уходила вверх веревка, можно было судить о том, что Сергей поднимается уверенно.
Но вскоре все изменилось. Веревка замерла. Хуже всего, когда не видишь на восхождении компаньона по связке.
- Что там? – заволновался Давид.
Ни звука в ответ.
- Сергей, что случилось? Отвечай!
- Мужики, - донесся сверху хриплый голос Сергея.
- Что там?
- Я застрял…
- Ты стоишь нормально?
- Вроде бы, нормально,- неуверенно ответил Сергей.
- Я сейчас поднимусь к тебе. Ты слышишь? Олег, выдавай веревку. Я пошел.
Давид устремился вверх. Подгоняемый тревожным предчувствием и желанием помочь Сергею, он старался как можно скорее подойти к нему.
Подойдя к Сергею, Давид забил крюк, прощелкнул в него карабин и веревку Сергея. Сергей надежно застрахован.
- Сделай пару глотков! - Давид протянул Сергею фляжку с коньяком.
Тот безропотно повиновался и, виновато улыбнувшись, словно оправдываясь, сказал:
- Судорога свела пальцы настолько, что я не смог пройти до конца этот участок.
- Успокойся. С кем не бывает. Все нормально, старик. Я пройду последние метры. Выше у Красного жандарма есть удобная площадка. Там все соберемся, отдохнем. Погода портится, - вздохнул он, взглянув на небо.
Действительно, синева неба словно выцвела, поблекла, в воздухе закружились снежинки.
Уже давно перевалило за полдень. Подступало и уходило чувство усталости, желание отдохнуть. Все внимание поглотил подъем наперегонки с непогодой. Пошел снег. Он струился по скалам, засыпал трещины, уступы, зацепки. На площадку вышли практически в темноте. Организовав страховку, принялись расчищать место для палатки.
И вот, наконец, все пережитое за день, ожидаемые трудности завтрашнего дня, непогода – всё это осталось за палаткой, а внутри её царила неповторимая атмосфера альпинистского братства, согретая единством цели, взаимной предупредительности и бесконечной веры друг другу.
Утро ничем не обрадовало. Под напором ветра прогибались стойки палатки, а полотнища ее проседали под тяжестью снега, поэтому приходилось его периодически стряхивать. День словно растворился в белой мгле, не подарив надежды на улучшение погоды.
Прошла еще одна ночь, но по-прежнему не унимались снежные вихри. Ждать? Но сколько? Или же спускаться, пройдя ключевой участок маршрута?
- Что будем делать, Давид?
- Продолжать подъём, - решительно произнес Давид, сдерживая сухой кашель. – Еще один день бездействия, и это желание пройдет.
Сергей обратил внимание еще накануне, что самочувствие Давида ухудшилось. Его все чаще одолевали приступы резкого кашля, то начал бить озноб, с которым ему не всегда удавалось справиться. Он все чаще останавливался, чтобы восстановить дыхание.
Прошло три часа после выхода с бивака. « Похоже, что на вершину до темноты не успеем подняться»,- думал Сергей, укоряя себя за то, что не поддержал Олега, когда тот предлагал отложить восхождение на недельку. «Знаю, и других убеждаю в том, что уйти с маршрута – не трусость, а благоразумный поступок, исключающий неоправданный риск», - продолжал казнить себя Сергей.
Трехсотметровая высота вершинной башни, казалось, ждет их поражения. Взгляд Сергея блуждал по заснеженным скалам у её подножья в поисках удобного места для бивака.
- Что будем делать, Давид?
- Есть один вариант…. Предлагаю пройти траверсом и выйти на террасу. Оттуда – спуск в долину… То есть, сойти с маршрута…
Траверс занял два часа. Давид остановился:
- Ставим палатку, - он снял рюкзак, вынул из него палатку и начал разворачивать ее.
Неожиданно резкий порыв ветра забил глаза снегом. Давид выпустил палатку из рук, и ветер тут же подхватил ее, наполнил воздухом, словно парус, и унес в сторону пропасти. Давид в отчаянии бросился за ней, но рывок страховочной веревки остановил его: Сергей успел среагировать. Давид упал на снег и… заплакал. Остальные замерли, оцепенев: предстояла бесконечная непогодная ночь.
- Это я, это я, - повторял Давид. – Я виноват…
- Брось, старик! Не ты, а проклятая погода… Бывало и похуже… Нам ведь надо продержаться всего одну ночь,- успокаивал друга Сергей, - Завтра, я уверен, будет солнечная погода. Правда, мужики?
- Ты уверен? – недоверчиво спросил Давид.
- Конечно же, уверен! Давид, да я не узнаю тебя… Ты вспомни, что нам пришлось пережить на Дых-Тау! Мужики Расчищайте площадку под навесом. Мы сейчас с Давидом подойдем к вам.
Когда они остались вдвоем, Давид тихо произнес:
- Сергей, я отвратительно чувствую себя. Дышать нечем. Долго крепился, но чувствую, что силы покидают меня… Мне чертовски плохо.
- Давид, все будет нормально. Завтра спустимся в Мазери. И вообще, завяжем с альпинизмом. По крайней мере, на сезон. Пусть горы отдохнут от нас. Да, вспомнил, ты ведь обещал научить меня косить траву на крутых склонах. Это ведь совсем другое дело, чем на лугах а моей Белоруссии.
- Я не забыл… Я не забыл, Сергей. Конечно же, научу.
Они медленно подошли к скалам, где Олег и Игорь нашли нишу, разожгли примус. Напоив Давида чаем, упаковали его в спальный мешок в глубине ниши.
Давид то забывался, то начинал о чем-то говорить по-свански.
- Совсем сдал, - тихо произнес Игорь. – Он еще в лагере чувствовал себя неважно, но уговорил доктора выпустить его на восхождение.
- Что будем делать?
- Спускаться в долину. Но только с рассветом, - решил Сергей.
Как только пробился свет нового дня, сложив рюкзаки, группа пошла на спуск.
- Игорь, Олег, вы торите тропу. А мы с Давидом пойдем по вашим следам. Не уходите от нас далеко. Находитесь в пределах видимости.
Пройдя несколько метров, Давид опустился на снег. Сергей склонился над ним:
- Отдохни немного, Давид. Отдохни.
Давид не отвечал. На его широко открытые глаза ложились, не тая, снежинки. Сергей, уложил Давида в спальный мешок, повторяя:
- Ничего, ничего, Давид. Немного отдохнем и пойдем. Сванетия совсем рядом.
Он согревал его своим дыханием, растирал руки, прижимаясь к нему, словно пытаясь отдать другу тепло своего коченеющего тела.
Наконец, осознав до конца всю трагедию происшедшего, Сергей поднялся. Очередной шквал снегопада накрыл горы. Сергей отвязался от веревки, закрепил ее на вбитый в снег ледоруб и … побрел по следам ушедших Игоря и Олега. И вдруг в воплях ему послышался голос Давида:
- Куда же ты?.. Не оставляй меня одного.
Сергей вернулся к Давиду; друг лежал в страшной неподвижности. Сергей опустился на колени:
- Прости меня…. Прости, дружище… Прости…
А снегопад и не пытался унять свое неукротимое желание засыпать снегом весь мир.
Постепенно исчезали мысли, ощущение холода, их вытеснила жуткая боль от потери друга. И то ли наяву, то ли в дремоте Сергей увидел себя, идущего рядом с Давидом на разноцветном альпийском лугу. Скошенная трава ложилась ровными валками. А над ними синее безоблачное небо и ослепительной белизны снега Ушбы.