О.
В сравнении с тобой я -
просто пустое место.
Ты рвёшься на части:
работа, учёба и кот,
у которого сами собой
не отрежутся яйца;
уроки не сделаются,
не закроется финансовый год.
Я - лишь пустышка и словоплёт,
чтоб мне треснуть.
У тебя и подумать нет времени
на покривляться;
ты и Германа Гессе
обыграла бы влёгкую в бисер.
Я же - сижу в четыре утра
на троллейбусной остановке,
дописывая
очередной свой высер
(лучше бы помер, честное
слово).
Стыдно,
страшно
и больно.
Я очень хочу
ничего не бояться,
смеяться с тобой
над стендапом
и Клиникой,
заслушиваться Интерполом,
пить дрянной кофе
в дрянных кофейнях.
Всё туже и туже
затягивается ошейник
реальности.
Прости меня.
Если бы мог я
всё время,
которое
тратил бездумно
на разную хрень
отдать всё тебе
без остатка,
перечислить его
со своей на твою
жизнекарту -
я бы сделал так.
Правда.
Даже Карма - и та бы
зачла мне сей жест
доброй воли.
Я с собственной совестью
снова
совсем не на
шутку повздорил.
27 лет - ума нет.
Жесть. Позор мне.
Новая жизнь -
ещё много до ста
монет.
Ты спишь свои три часа -
я иду от Курской пешком,
выжидая ночной автобус.
Лось, плиз, не бойся.
Трудности кончатся.
Из этих брусочков,
добавив и мыло, и мат,
мы точно
соберём
неплохой самокат
и поедем без лишнего стрёма.
Спи. Не грусти. Не болей.
Это всё не стихи -
большой, еле пойманный
воробей -
потомок древнего ящера.
Ты - живая,
цельная, настоящая.
Я - ничто
в сравнении с тобой -
мертвец с восковым лицом.
Утро.
Твоя рота - подъём.
Моя - отбой.
Точка.
Пробел.
Сон.