Он брёл аллеей, шелестя листвою,
Летели тучи – Божьи корабли.
Он был никем, он был самим собою,
Тревожил дух настоянной земли.
Там, чуть поодаль, незаметно, следом
Плелась охрана - шашки наголо.
Шуршали скаты шведским Гиславедом.
Октябрь смеялся звонко и светло.
Она шагала в думах и заботах.
Из «Общепита» надрывался Шнур.
Топтали осень старенькие боты.
Они столкнулись. Хохотал Амур!
Глаза в глаза, по сути, тело в тело -
Она одна и он совсем один.
И где-то там из тучи прогремело
Сквозь златотканость клёнов и рябин.
Они гуляли, избегая прозы,
Шипела кровь осколками вина.
Но так всегда, а хоть бы и в морозы,
Придут и скажут: "Отворяй, Весна!"
И рухнет быт, размеренный и скудный,
И состоится неизвестный стих.
А что же двое? Двое неподсудны.
Поскольку Там решили за двоих.
А дальше - больше: слёзы, расставанья.
Кентавр и нимфа – белый день и ночь.
Слова и ссоры, что гнетут и ранят,
Которых грудь не в силах превозмочь?
Увы, не так! Довольно тешить горе!
Я не фашист, и просто не смогу …
Была любовь, огромная, как море,
И райский сад на сонном берегу.
Они смеялись. Просто так, без темы.
Пылали клёны, золотом горя.
А день тащил проблемы и дилеммы,
Неся сюжет от самой вечной схемы.
Обычный день на склоне мартобря...