Весь город окутал иней,
А в твой коммунальный прах
С Олимпа сошла Богиня,
Лохматая и в трусах.
Лежала в шелках вискозы.
Такой красоты не пропьешь.
Прозрачная, как фунчоза.
Как новорождённый ёж,
Была беззащитно-нежной.
Трещал под подушкой нимб.
Жестоко над ней, конечно,
Тогда пошутил Олимп.
Сбежались пытливо тени.
Скакали с холодных стен
Олени к её коленям,
Оставив свой гобелен.
И слушаю я отныне
Сто тысяч ночей напролёт:
Была у тебя Богиня.
Ну, что тут сказать. Везёт.