Её пугает жуткий вид разбитых окон
И хладный стон давно заброшенных домов.
В пальто свернувшись, словно в тесный черный кокон,
Она бредёт, гремя цепями от оков.
То не железные оковы — просто мысли,
Но те, что душу поедают изнутри,
Те, что над ней крылатым вороном зависли —
Такие мысли, чёрт их побери!
Их замысел — коварное убийство.
Она спускается в подземное метро,
Звучит последняя молитва атеиста —
В предсмертный миг таких молитв полно.
"Здесь больше невозможно оставаться",
И вскоре поезд снимет груз её оков,
Но с новой силой будет пуще раздаваться
Тот хладный стон давно заброшенных домов...
***
Печальней образа, клянусь, не видел прежде —
Немая девушка. В оковах. На краю.
И мысль одна мне не сулит надежды:
"А вдруг я сам на том краю сейчас стою?"