***

         
      Простота и метафорическая точность как причина и следствие
      в творчестве А. Ахматовой и С.Есенина
   
     (материал статьи подготовлен на добровольных началах
     для бескорыстного творческого проекта –
     литературно-поэтического обозрения «НОВОЕ ПОКОЛЕНИЕ»,
     тема статьи к написанию сформулирована и рекомендована
     редакционной коллегией литературно-поэтического обозрения)

              Серебряный век, как красиво и поэтично был назван один из самых, наверно, прекрасных периодов в истории русской поэзии на рубеже XIX-XX веков, подарил входящему тогда в декаданс миру литературы ослепительное созвездие гениальных поэтов. В эти тревожные времена эпохальных перемен и чудовищных исторических потрясений, поэты - самые чуткие люди на свете – естественно, одними из первых приняли на хрупкие струны своего сердца и воображения весь груз страшных испытаний тех дней. Иннокентий Анненский, Георгий Иванов, Максимилиан Волошин, Владислав Ходасевич, Александр Блок, Андрей Белый, Валерий Брюсов, Константин Бальмонт, Зинаида Гиппиус, Марина Цветаева...  Вот далеко неполный список талантливейших авторов Серебряного века русской поэзии, чьи произведения, как совершенно выраженный документ души и эпохи, в которую они создавались, будут жить в этом мире, пока будет жив сам мир.
            Были ещё два поэта той поры, потрясающих по мощи своего поэтического гения, в чьём творчестве нашла своё идеальное отображение неудержимая, широкая, не признающая никаких границ, страстная русская душа, а также грозные события и общественные изломы того времени, многие из которых она, эта душа, часто подверженная «бунту бессмысленному и беспощадному», сама же инициировала. 
            Эти два поэта – Анна Андреевна Ахматова (1889-1966) и Сергей Александрович Есенин (1895 – 1925). В чём заключается совершенство их творчества? Не ошибёмся, если скажем: в простоте. А что такое простота? Лучше всего на этот вопрос ответил уникальный титан мысли всех времён и народов Леонардо да Винчи (1452- 1518), сказав: «Простота — это то, что труднее всего на свете; это крайний предел опытности и последнее усилие гения».
            Поэзия Анны Ахматовой – от первого её поэтического сборника «Вечер» (1912) до последних стихов 60-х годов двадцатого века есть изумительное воплощение этой гениальной, лучезарной, невычурной простоты рифм и точных, сочных, острых метафор.
Взять, например, её знаменитое раннее стихотворение «В Царском селе» (1911):

Смуглый отрок бродил по аллеям,
У озерных грустил берегов,
И столетие мы лелеем
Еле слышный шелест шагов.


Иглы сосен густо и колко
Устилают низкие пни...
Здесь лежала его треуголка
И растрёпанный том Парни.
            
Как здесь завораживает удивительная чистота эпитетов и прозрачная лёгкость стиля, создающих впечатление, что стихи легли на бумагу безо всяких усилий со стороны автора, пролились с пера так же естественно, как падают с дерева, например, разноцветные осенние листья.  «Смуглый отрок», «шелест шагов», «растрёпанный том Парни» - несколько точных сравнений, и вот уже перед нами абсолютно реальный образ юного Пушкина, «питомца Муз», овеянный незримым дыханием только что ушедшего 19-го столетия.
          Даже тропы в поэзии юной Анны Ахматовой очень просты, а потому прекрасны. Например, в стихотворении «Любовь» (1911) из сборника «Вечер» она сравнивает чувство любви то со «змейкой», которая «свернувшись клубком», колдует у сердца влюблённой девушки, то с «голубком», «воркующем на белом окошке». Образы романтические, но понятные, дающие читателю представление о светлой молодой душе, ещё только робко входящей в мир больших переживаний.
          Анна Ахматова, как и любой истинный поэт, высоко ценила любовь, как самое главное, самое прекрасное человеческое чувство и много о ней писала. Её любовные стихи полны «трагической игры страстей». Там всегда всё фатально, всё на очень тонкой грани – грани Жизни и Смерти, не зря так часто образ этой последней присутствует во многих стихах:

«Сжала руки под тонкой вуалью...» (1911)

Задыхаясь, я крикнула: «Шутка
Всё, что было. Уйдёшь, я умру».
Улыбнулся спокойно и жутко
И сказал мне: «Не стой на ветру».

«Высокие своды костёла...» (1913)

Высокие своды костёла
Синей, чем небесная твердь...
Прости меня, мальчик весёлый,
Что я принесла тебе смерть...

Смятение (1913)

Пусть камнем надгробным ляжет
На жизни молей любовь...

         Эта тема Любви и Смерти, как один из краеугольных камней в творчестве поэта, представлена языком возвышенным, но простым, пронзительно-лирическим строем прозрачных метафор, отображающих все реалии той исторической обстановки, где любило и страдало её сердце. Это и «многооконный на пригорке дом», и «тверское уединение», и «набережная, где всегда встречались», и «крутая лестница».

Показалось, что много ступеней,
А я знала – их только три!
Между клёнов шёпот осенний
Попросил: «Со мною умри!»

         В строках нет ничего искусственно - приукрашенного, никакой надуманной красивости слов, привлечённых экзальтированной фантазией -  только правдивая картина осени и разлуки с любимым, достигнутая посредством метафорической точности.
         Переломные события 20 века и, как следствие, личные трагедии коренным образом изменили жизнь Анны Андреевны так же, как и миллионы других судеб русских людей. Ей выпало на долю пережить столько испытаний, сколько хватило бы, как писал Стефан Цвейг во «Вчерашнем мире», на многих людей и не одного поколения. Она прошла через все круги ада того времени, не миновав ни одного. Революционный переворот 1917 года, когда было «всё расхищено, предано, продано» и «чёрной смерти мелькало крыло», Первая и Вторая мировые войны, расстрел чекистами мужа, выдающегося поэта Николая Гумилёва в 1921 году, арест и ссылка сына Льва в тридцатые годы по приказу Сталина – весь это путь, который так и хочется назвать Крёстным, она прошла от начала и до конца:

Пусть так. Без палача и плахи
Поэту на земле не быть.
Нам – покаянные рубахи,
Нам со свечой идти и выть.

        Её Муза военных и послевоенных лет приобретает новые мотивы, темы, становится, может быть, внешне суровой, но всегда оставаясь, тем не менее, верной своей неизменной чистоте, прозрачности, мудрости и правде. Переживания личного отступают на задний план, главными в творчестве Анны Андреевны в это время становятся раздумья о судьбе, испытаниях и будущности родного народа, родного отечества:

Нет! И не под чуждым небосводом,
И не под защитой чуждых крыл –
Я была тогда с моим народом
Там, где мой народ, к несчастью, был.

       В своей главной «Поэме без героя», работа над которой продолжалась на протяжении двадцати пяти лет (с 1940 по 1965 год), Анна Ахматова гениально отобразила весь страшный маскарад, всю «адскую арлекинаду» «настоящего» двадцатого века, в котором всё смешалось в один сплошной хаос с безумцами всех мастей. И где уже, конечно, Поэту не место:

Поэма без героя (1940-1965)

Враг пытал: «А ну, расскажи-ка».
Но ни слова, ни стона, ни крика
Не услышать её врагу.
И проходят десятилетья,
Пытки, ссылки и казни -  петь я      
В этом ужасе не могу.   

       Нельзя не упомянуть ещё об одной дорогой для Анны Андреевны и, можно сказать, сквозной теме всего её творчества -  теме Петербурга – Петрограда – Ленинграда. Несмотря на то, что местом её рождения стало предместье Одессы (1889г), она, переехав годовалым ребёнком вместе со своими родителями в Царское Село, полюбила навсегда эти, воспетые пушкинским стихом, места и всегда считала Петербург своим родным городом.  Петербург действительно был кровной частью и неотъемлемым фоном всех эпохальных перемен в судьбе поэта. Здесь она была счастлива до революционных событий 1917 года, здесь ей довелось испытать страшные беды (арест и расстрел мужа, тюремное заключение сына в печально известных «Крестах»), сюда она вновь вернулась из Ташкента после снятия блокады Ленинграда в 1944 году.  Наверно, ни у одного поэта после Пушкина нельзя встретить таких величественно-простых, стройных и точных строк о Ленинграде (Петербурге), как у Анны Ахматовой:

Стихи о Петербурге (1913)

Вновь Исакий в облаченье
Из литого серебра.
Стынет в грозном нетерпенье
Конь Великого Петра.

Ветер душный и суровый
С чёрных труб сметает гарь...
Ах! Своей столицей новой
Недоволен государь.

Прочтя эти строки, читатель отчётливо представляет себе сверкающий «литым серебром» купол Исаакиевского собора, а «конь в грозном нетерпенье» сразу же вызывает в памяти бронзовую статую Петра Первого на коне, вставшем на дыбы – символическую квинтэссенцию Санкт - Петербурга.  Прекрасный город Петра может менять (не по своей воле) имена, становясь то Петроградом, то Ленинградом, но в сути своей и в сердце Поэта он всё тот же: вечный приют дорогих воспоминаний о дорогих событиях, в нём произошедших:

У него глаза такие,
Что запомнить каждый должен;
Мне же лучше, осторожной,
В них и вовсе не смотреть.

Но запомнится беседа,
Дымный полдень, воскресенье
В доме сером и высоком
У морских ворот Невы.

город-хранитель, с которым не разлучаются:

Петроград, 1919

Никто нам не хотел помочь
За то, что мы остались дома,
За то, что город свой любя,
А не крылатую свободу,
Мы сохранили для себя
Его дворцы, огонь и воду.

и где есть «единственный сад» обетованный, Альфа и Омега Судьбы, откуда если и можно уйти, но к которому нельзя не вернуться…

Летний сад (1958)

Я к розам хочу, в тот единственный сад,
Где лучшая в мире стоит из оград,

Где статуи помнят меня молодой,
А я их под невскою помню водой...
         
          
            Сергей Александрович Есенин, родившийся, как и Анна Ахматова, в конце 19 столетия (1895), познал в своей недолгой жизни и отразил в своём творчестве многие тёмные бури, пронёсшиеся по городам и весям Российской империи в первой четверти 20-го века. Есенин – поэт абсолютно уникальный, «последний поэт деревни», даровавший русской поэзии неповторимый аромат своеобразных, но удивительно-точных образов «деревянной» России того времени.
            Его ранняя лирика исполнена «звонкой» и чистой радости от первого постижения прекрасного сельского мира, распростёршегося за резным окошком родного дома с «голубыми ставнями» в селе Константиново Рязанской области. Уже в эту пору юный поэт использует в своём творчестве различные размеры стихосложения, как будто ищет всё новые изящные формы для отображения стеснивших сердце молодых чувств. Здесь присутствует и ямб:

Поёт зима – аукает,
Мохнатых лес баюкает
Стозвоном сосняка.

И дактиль:

Выткался на озере алый цвет зари,
На бору со звонами плачут глухари.
И анапест:

Ты поила коня из горстей в поводу,
Отражаясь, берёзы ломались в пруду.

Я смотрел из окошка на синий платок,
Кудри чёрные змейно трепал ветерок

И уже тогда отчётливо проявился могучий дар Есенина метафорически точно отображать окружающую его действительность и внутренний мир собственной души, не теряя при этом, если можно так сказать, своего поэтического кода. Например, стихотворение «Вот оно, глупое счастье...» (1918)

Вот оно, глупое счастье
С белыми окнами в сад!
По пруду лебедем красным
Плавает тихий закат.

Здесь мы видим, с одной стороны, правдивое и точное описание рязанского пейзажа, а с другой, по присущим только перу Есенина метафорам, понимаем, что автор этих строк именно он и никто другой.
Ещё необходимо сказать, что поэт часто использует в своих стихах своеобразные, так называемые есенинские неологизмы, очень поэтичные и свежо звучащие сами по себе, которые, не отступая от правды изображаемого, так же служат усилению впечатления от стиха, как пряная добавка к изысканному блюду делает ещё более изысканным его вкус.
Таковые его знаменитые «водь», «цветь», «лунность», «стынь и звень», «морщь», «бредь» и т.д.:

Мир осинам, что, раскинув ветви,
Загляделись в розовую водь!

Не жаль мне лет, растраченных напрасно,
Не жаль души сиреневую цветь...

Неуютная жидкая лунность
И тоска бесконечных равнин...

Как же мне не прослезиться,
Если с венкой в стынь и звень...

Я любил этот дом деревянный,
В брёвнах теплилась грозная морщь...

Ничего, родная! Успокойся.
Это только тягостная бредь...

           Поздняя лирика Сергея Есенина исполнена трагических контрастов так же, как и его душа периода 20-х годов 20-го века. Он сначала с жаром принял Октябрьскую революцию 1917 года, говоря, что «в годы революции был всецело на стороне Октября» («О себе»). Однако позднее он стал ощущать печально усиливающееся противоречие между своей привязанностью к «мужицкому раю» и теми глобальными переменами, которые несла с собой революционная и постреволюционная действительность. Ему грустно было видеть, как стираются с лица земли черты дорогой его сердцу старой патриархальной деревни, сметаемой вихрем летящего вперёд «чугунного поезда» новой советской власти.

Остался в прошлом я одной ногою,
Стремясь догнать стальную рать,
Скольжу и падаю другою.

То «Я» поэта, что «осталось в прошлом», удерживает его от того, чтобы идти в ногу с Русью Советской. Он чувствует себя лишним на этом пиру опрокинутых церквей и выброшенных с полок икон и изливает свою грусть в пронзительно-прекрасных строках.

Русь Советская (1924)

Вот так страна!
Какого ж я рожна
Орал в стихах, что я с народом дружен?
Моя поэзия здесь больше не нужна,
Да и, пожалуй, сам я тоже здесь не нужен.

В таких стихах даже нет метафор, как таковых, поскольку монолог звучит предельно интимно и в форме разговора, как если бы поэт просто исповедуется перед самим собой.
               Поздняя лирика Сергея Есенина обогатилась новыми мотивами, чему способствовали различные события, произошедшие в последний годы его жизни. В 1922-1923 годах Сергей Александрович совершает обширное путешествие по Европе и Америке, давших ему наглядное представление о царстве «железного Миргорода» и «безнадёжного мещанства». В 1924 году поэт посещает Тбилиси, Баку и Батуми, и результатом его впечатлений об этой поездке явился гениальный цикл стихов под названием «Персидские мотивы» (1924).
              Стихи «Персидских мотивов» потрясают своей неимоверной певучестью, яркими «восточными» образами и дивной, изящной простотой. Розы, кипарисы, «тегеранская луна», чадра, руки милой как «пара лебедей» - всё дышит пряным Востоком, любовью и тайной.

Руки милой – пара лебедей –
В золоте волос моих ныряют.
Все на этом свете из людей
Песнь любви поют и повторяют.

Но даже в этих чувствах, жарко проникнутых очарованием Хороссана и Шираза, всегда есть место для Родины. «Мне пора обратно ехать в Русь» - восклицает поэт в стихотворении «В Хороссане есть такие двери» (1925)
           Стихи этого цикла написаны различными стихотворными размерами, как будто сама многообразная, мелодичная, томящая ритмика «Персии» пролилась в них. Энергичный четырёхстопный ямб:

Я спросил сегодня у менялы,
Что даёт за полтумана  по рублю,
Как сказать мне для прекрасной Лалы
По – персидски нежное «люблю»?

соседствует с песенным анапестом:

Шаганэ ты моя, Шаганэ!
Потому что я с севера, что ли,
Я готов рассказать тебе поле,
Про волнистую рожь при луне.
Шаганэ ты моя, Шаганэ!

и сладко-певучим дактилем:

Шёпот ли, шорох иль шелест –
Нежность, как песни Саади.
Вмиг отразится во взгляде
Месяца жёлтая прелесть,
Нежность, как песни Саади.

           В 1925 году Сергей Есенин закончил поэму «Анна Снегина», явившуюся словно бы творческим и жизненным итогом поэта, совершившим
в Ленинграде в ночь на 28 декабря 1925 года самоубийство в минуту душевного кризиса. В этой поэме очень просто, широким и чистым есенинским слогом рассказана красивая история любви поэта, история разлуки и новой встречи с любимой женщиной.

Когда–то, у той вон калитки
Мне было шестнадцать лет,
И девушка в белой накидке
Сказала мне ласково: «Нет!»

Но на основе романтической канвы повествования вырастает широкое описание русской народной жизни первой четверти 20-го столетия со всеми её переломными историческими особенностями, а также подведение итогов и прощание с прошлым навсегда.
          Узнав о трагической смерти Сергея Есенина Анна Ахматова написала памяти поэта пронзительно-правдивые строки:

Так просто можно жизнь покинуть эту,
Бездумно и безбольно догореть,
Но не дано Российскому поэту
Такою светлой смертью умереть.
Всего верней свинец душе крылатой
Небесные откроет рубежи,
Иль хриплый ужас лапою косматой
Из сердца, как из губки, выжмет жизнь.

25 февраля 1925 года
               
              Если сравнивать между собой творчество этих двух великих творцов русского слова, то, конечно, можно увидеть и различие, и сходство как самой манеры письма, так и тем, и образов, ими представленных. На мировоззрение и, впоследствии, на творчество юноши из крестьянской семьи и интеллигентной девушки, потомственной дворянки по происхождению, естественно, наложили свой отпечаток их среда существования, традиции этой среды и бытовой уклад их семей. Поэтому, «московский озорной гуляка» из стихов Сергея Есенина является ярким контрастом образу утончённой барышни с «сжатыми руками под тёмной вуалью», стоящей на «левом берегу Невы», который мы находим в раннем творчестве Анны Ахматовой.
             Мотивы любовной лирики двух поэтов схожи: встречи - расставанья, но здесь можно также отметить существенные различия. Лирический герой Есенина, как правило, всегда покидает возлюбленную сам:

Да мне нравилась девушка в белом, 
Но теперь я люблю в голубом….  (1924)      

Тогда как у Анны Ахматовой, напротив, почти всегда лирическая героиня оставлена любимым:

Сколько просьб у любимой всегда!
У разлюбленной просьб не бывает… (1912)

Тема родины – сельская рязанская Русь берёз «с золотыми косами» Есенина и Петербург - Петроград -  Ленинград Ахматовой, как одна из самых основных, представлена в их поэзии с разных точек зрения, в частности, но, в целом, имеет, конечно, и большое родство. Так, у Сергея Есенина всегда звучит мотив разлуки с родным местом, с родным домом, куда, он хотя порой и возвращается, но всегда с внутренним желанием вновь вскоре его покинуть:

Я покинул родимый дом,
Голубую оставил Русь…

Я не скоро, не скоро вернусь!
Долго петь и звенеть пурге…

Т.е. лирическому герою для того, чтобы состояться как личности, необходимо объять, вобрать в себя весь мир. Отсюда - все путешествия поэта, совершённые им в течение жизни: по Америке, Европе, Средней Азии.  Тогда как для Анны Ахматовой разлука с её любимым городом на Неве – всегда событие вынужденное, недобровольное, как, например, отъезд в Узбекистан в 1942 году из-за начавшейся блокады, но куда она при первой же возможности спешит возвратиться, ибо только здесь, где над «Летним садом розовый месяц» воскресает, она способна чувствовать себя и творцом, и человеком:

… ни на что не променяем пышный
Гранитный город славы и беды,
Широких рек сияющие льды,
Бессолнечные, мрачные сады
И голос Музы еле слышный.

Однако, несмотря на указанные нюансы, мощная, кровная, неизменная любовь к родному краю, к истокам, напитавшим их талант и взрастившим его, объединяет, несомненно творчество этих двух гениев.
               Анна Ахматова и Сергей Есенин – поэты того периода русской литературы конца 19-го начала 20-го века, который так красиво назван Серебряным. В их стихах, как в правдивом зеркале, отразилось всё: и внутренняя вселенная их духа и вселенная историческая, в которой обоим довелось жить и творить. И не искажённая правда этого мощного поэтического наследия во многом достигнута благодаря той самой гениальной простоте, «которая труднее всего на свете» (Леонардо да Винчи), и которой оба поэта в своём творчестве были верны от начала и до конца.


Октябрь-декабрь 2015г.