Владимир Антонович Шевченко (1940-2015)
1958-63 - учился в Луганском государственном художественном училище.
1970-72 – учился на курсах художников-мультипликаторов при киностудии «Союзмультфильм».
1956-58 - работал столяром на шахте «Красный Октябрь».
1966-69 – работал художником в военной типографии.
С 1973 – работал аниматором на «Союзмультфильме».
1992-96- сотрудничал со студией «Кристмас Филмз».
Работал в рисованной анимации.
Луганское художественное училище…
Сейчас эти слова звучат невообразимо тревожно… Да и функционирует ли оно, после всего, что было?
Судьба меня свела с человеком, имя, а точнее – фамилия которого является символом украинской культуры. Улицу Шевченко можно встретить в любом городке незалежной. Но не украинский Тарас, а русский Владимир стал для меня символом луганщины.
Ему было 59 лет, когда состоялось наше знакомство.
- Здравствуйте! Позовите, пожалуйста, Владимира Шевченко.
- Старшего или младшего? – удивился женский голос.
-Муль… Мультипликатора Шевченко.
-А-а! Володечка, на счет работы звонят…
Первое, что поразило меня – это солидный возраст: седая голова, пепельные украинские усы и светло-голубой взор. Сумеем ли сработаться? – передо мной классик – мелькнуло. Но как только в ход пошел привычный сленг аниматоров всех времен и народов: «компановка», «небольшой отказ», «здесь бы чуть-чуть расфазовать», «расписать листы» - мое смущение заменилось восторгом: в инопланетном мире анимации нет разделений на возраст, пол и национальную принадлежность.
Через некоторое время Володя – так он представился – принес готовые сцены. Смотрю, думаю. Скудные экранные компановки, шероховатая линия… Ни динамики особенной, ни «мультяшности». Вот старый король утирает нос плаксивой Принцессе. Принцесса перестает плакать. Почему же сцена «живет», «дышит», держит тебя за живое? Передо мной стоял Лис, но не лис из русских народных сказок, а Лис Антуана Экзюпери. Мороз Иванович, сквозь усатую улыбку которого сквозила вечность. Ласковость и лиризм его завораживали.
Скудноват в общении был и сам Володя. Помню, как он по-детски радовался принесенным мной печеньям. Радовался безповоротно и до конца: «А взять – можно?». В сценах Володя находил самое главное – ее сердцевину: не дешевую динамику, а глубинную суть, ядро. И если молодой режиссер (в данном случае – я) по какой-то причине недальновидно отрезал ее - очарование эпизода безвозвратно утрачивалось.
Мультипликация – моя жизнь, - смущаясь, повторял он, заговорщически щурясь и по-детски моргая. Запомнилась полу-легенда. Юношей посадили Щевченко на гаупвахту (или – в карцер), за какую-то армейскую провинность. Лежа на земляном полу, он выцарапывал на облезлых кирпичах рисунки-карикатуры, втайне мечтая о мультипликации.
Вторая моя встреча с Володей произошла на картине с редким названием «Подарок» (по стихотворению Генриха Сапгира). Зная Володину сентиментальность, дала ему заведомо неактивные сцены. Сцены, так сказать, скрепляющие смысл экранного повествования. И, о, чудо! Вместо «скрепляющих», проходных сцен – я получила – ударные! В чем был секрет столь тонкого психологизма?
Тогда же появилось у меня желание сделать статью об этом замечательном, эпохальном человеке. На дворе стоял 2009 год. Договорились встретиться в Московском Доме кино и записать интервью. Но что-то как всегда не срослось. Прощались сердечно, по-дружески. Мороз Иванович (Володя был исключительно похож на этот, анимированный им образ) пожал мне руку: встретимся на твоем новом фильме…
В последнее время у нашей анимации накопилось много проблем. Уходят старшие поколения художников, унося с собой чистоту и сердечность своих фильмов. А быть может, просто измельчал художник? Перестал наращивать творческий вес в бескрайнем бытовом пространстве?
Володины сцены – светлые глаза луганщины: в них русский психологизм и украинская полу-улыбка, детская наивность и отеческая сила.
В фильме с редким названием «Подарок» в финальных кадрах на экране загораются две звезды. Плевое дело для художника-одушевителя. «Лис» сдал первую пробу. Примитивно – показалось мне. Хотелось яркости, искрометности. «Опробовав» с полдюжины вариантов (в исполнении других аниматоров) я вернулась к володиной: его звезды явно что-то источали. В прямолинейной детскости была какая-то загадка. И после фазовки-прорисовки – звезды засияли!
На запрос «Владимир Шевченко» в интернете «вываливается» лишь две его фотографии и… более полусотни фильмов: «Чучело-мяучело», «Золушка», «Мороз Иванович», «Новые Бременские музыканты»…
Давайте помнить, что на бескрайних просторах нашего киноискусства есть маленькая улица Шевченко. Но не Тараса, а Владимира. А в моем сердце аниматор Шевченко навсегда горит двумя звездами: Лисом Экзюпери и Морозом Ивановичем.
5 октября 2015