100-летняя чреда имен,
скитаний, самосудов... просто
ты непростительно умен
хотя покрыт тоской-коростой,
хотя дымишь, как паровоз,
пуская дым оконной раме,
и до слияния прирос
глазами к той же панораме,
что за спасительным окном
тебя зовет, но ты не слышишь,
пока твой преданный фантом
чего-то в ностальгиях ищет.
ты непростительно красив,
когда в обличии печальном
беззвучно высекаешь стих
на той же злополучной раме.
вся сила, страсть и высота,
пожар, цунами, зной и буря –
твои глаза, твои слова,
твой яд треклятый и микструра.
Убить, убить, убить себя!
нет места в этом мире тлена
для тех, кто говорит звеня,
для тех, кого коснулось небо,
в ком не заметили беды…
истлеют, мхом покрывшись густо,
и с переполненной земли
уйдут туда, где Богу пусто…