О сроках, родная, не знаю я –
не вспять, и стоп-кран не сорвать.
Наш век под пожарищем знамени –
босая Христова трава:
расхристана ветром неистовым –
с поклоном уходит под снег,
разгладивший землю бугристую,
затверженную в кривизне.
Но память – дитя передряги,
припрячет истории рвань:
нимб лампы в кромешном бараке.
Гармонь. И в алмазах – герань.
И детский фонарь осознания –
сквозь ветхий чердачный кров
в ответ на огни мироздания
сигналящий: "Здесь – любовь".