Будь здесь четверг или среда, свисают с неба провода.
И на прохожих с проводов отвесно капает вода.
Скорей влезай и вылезай – и вот уже, звеня, трамвай
Неспешно едет в проводах, гоняя тучи птичьих стай.
И лишь один, не стиснутый толпою,
Не хочет отобедать поскорей.
Пленённый неземною красотою,
Глядит на даму, стоя у дверей.
Он написал бы ей стихи сегодня,
Про ночь и про изгиб фонарных труб
С аптекой рядом, точно с преисподней.
А дама не глядит, и едет в клуб.
На небе полная луна - а в клубе дым, а в клубе тьма,
Звучит гитарная струна, и сходят женщины с ума.
Массовка хаером трясет, и некий толстый обормот
Со сцены что-то им орёт, а дамы ему смотрят в рот.
А время возвращает нас упорно:
Двоих в нём проступает силуэт.
Цвело там море, и плескались волны.
Один был Диоген, другой – поэт.
И сотни лет назад смеясь и споря,
И сочиняя байки про ****ей,
Вошли вдвоём в учебники историй,
Поскольку больше не было людей.
Но становилось больше нас, массовка правила подчас,
А умный был в ней лишь один, как в обрамлении алмаз.
И, одиночеством больны и упрощением подруг,
Сбивались люди в стаи птиц, что улетали вдаль на юг.
И всякие писатели однажды
На фортепьяно тренькали в Крыму.
И так довольно бегали по пляжам,
Что даже стало завидно ему.
И занимали место у Ефрона,
Лишь написав скучнейших две строки,
И их встречали разные Мадонны,
Влюбившись в их подобие тоски.
Он снова в небо посмотрел; рассвет в Москве ужасно бел.
Она проснулась с тем, кто пел, с тем, кто проворен был и смел.
Культура места принята, и молодость и красота
Вплелась навеки в провода, с которых капает вода.
Убитые страной или чахоткой,
Иль просто наглотавшись не того,
Рождались звёзды. Выпив горькой водки,
Она не вспоминала про него.
А он мечтал, уехав из столицы,
Нет, не о том, чтоб воссиять звездой:
О том, что скоро та звезда родится,
Что всех сожжёт и сделает золой.
26.10.2015.