Палата.
Бинты.
Пилюли.
Окно нараспашку.
Вечер.
Ребята давно уснули,
Я кутаю зябко плечи
Оставленным кем-то пледом,
Но холод скребёт по коже.
Дремлю.
И куда-то еду,
И крыша со мною тоже.
Мне хочется выть без меры,
Кричать,
Чтоб никто не слышал,
И нет отрезвленью веры,
Тихонько съезжает крыша...
От гноя тошнит до рвоты,
От крови бинты чернеют.
Такая сейчас работа,
И нет ничего важнее
Вот этой последней ночи,
Когда пацаны на грани,
А кто-то в мозгу пророчит:
- Убит он.
Убит!
Не ранен.
О, крыша, довольно ехать -
Меняю повязки молча.
Здесь точно всем не до смеха,
Но кто-то в углу хохочет.
- Серёга, кончай буянить! -
к нему протянула руку.
- Хочу умереть по-пьяни.
Дай стопку
И хлеб по кругу.
- Не смей! Ты герой не слабый.
Тебе не слабО остаться.
Вот мать твоя здесь была бы,
Послушала бред скитальца.
- Не надо, сестричка. Знаю:
У смерти свои забавы.
Я просто себя терзаю
За слабость, за...
- Слышишь, бравый!
Молчать! А Дениска дышит?
Опасны у парня травмы...
И снова сползает крыша...
- Сестрёнка, а "дай мне краба".
Я кутаю зябко плечи:
Серёга - сплошное тело,
И гноем воняет вечер,
А крыша совсем слетела.
Под утро его сморило...
И снова бинты...
Пилюли...
Я падаю...
Где перила?
Серёгу достали пули...