Кран течет и капает-капает,
хоть винты закручены с силою,
дно у ванны ляпает-ляпает,
ржавыми же пятнами – белую!
Кафель по углам весь потресканный,
по полу вразлёт пыль с осколками.
Пол ногами сильно потасканный.
Сколько здесь сидеть ещё, сколько мне?
Подоконник, стёкла, всё в инее,
я здесь в эту стужу закована.
…Мне нужны глаза его синие!
Без него так холодно-холодно...
Ледяными пальцами влажными
слёзы на щеках своих трогаю.
Глупые те слёзы, неважные,
так сказала мама бы строгая.
Только я сама уже взрослая.
Есть ли в том какая-то разница,
ранняя любовь или поздняя?
- В голове твоей несуразица,
говорит мне маменька, глупости
выкинь из головушки, бестолочь!
Да какие глупости, выпустит
лучше пусть на волюшку свою дочь!
Я же без него здесь не выживу
(не выходит, не получается
жить без синеглазого, рыжего),
как отыщет дом мой без адреса?
…Что же моя матушка делает,
ну, зачем со мною лукавила,
изорвала платье мне белое,
к чёрту на кулички отправила...
Мне бы продержаться ещё чуть-чуть,
а не то опять раздосадуюсь,
воздуха глотну и орать начну!
…Только я теперь уже слабая.
Я теперь стою под иконою,
Боженьку прошу – полуночница.
Выплакала слёзы солёные,
жду когда же это закончится…
Матушка придёт, меня выпустит,
пожалеет дочку упрямую.
Не сидеть же в холоде, сырости.
Я же и сама скоро мамою
стану... Да не ведает маменька,
что скрываю тайну я главную,
как ходила в рощу за каменку
к милому я ноченькой шалою.
Соберусь я с силами-волями
расскажу, а нет, так сама узрит!
Лапами пусть хлещет еловыми,
если ей не нравится мой сюрприз.
Пусть в сердцах ругается бешено
и кричит мне вслед – Ефросиния!
…Ждёт меня мой суженый-ряженый,
проглядел глаза свои синие.