девочка выросла. больше не хочет ни надрыва, ни драм.
нашла наконец свое родное, теплое, свой океан.
девочка выросла. больше не хочет бросаться неуемно и слепо
в ловушки, чьи-то силки и спасаться потом смешно и нелепо.
в очередной – выжила. научилась справляться и гнуться,
не ломаясь, оскаливаясь, чтобы после своим улыбнуться,
оставаясь прочной нутром, оставаясь упорно самой собой
и не осыпаясь под ноги безразличным хрустящим стеклом.
вышла на новый рубеж, смогла удержать направление верное.
не облажалась, не упустила возможность – похвальное рвение.
и только сейчас учится по-настоящему ждать-дожидаться
и от голоса в трубке птичкой-фениксом заново возрождаться.
вроде как взрослая, беззащитна теперь в обретенной силе.
но бесстрашна – на распашку ребра, нутро в паутине и пыли
выгорало всю зиму и всю весну, чтобы к осени новой жизнью,
дыханием, единственно-верным смыслом, поддаваясь чутью.
в твоем направлении медленным, но уверенным шагом жизнью иду.
хватало терпения, выдержки, словно знала – не просто так жду.
собирала все шишки, синяки и мозоли – теперь напоминают шрамы.
прошла все, что должна была. судьбы как книги читают шаманы.
волны полируют кости и камни, слышать шорох во сне так странно.
девочка ниткой прочной из самого сердца завязана накрепко-нежно.