Нурма 1954
Глухая деревня, где был я подростком...
Мерцающий свет от движка,
Ни радио нет, ни иного удобства,
Лишь крепкий мороз, да тоска.
Внимали берёзы свистку паровоза:
Шутил машинист - баловник.
Дровишками дом сберегал от мороза
Знакомый чухонец, лесник.
На торфодобычу бабцы вербовались
Из сёл, разорённых войной.
Водою да хлебом с хамсою питались,
Смирясь с беспросветной судьбой.
Кой-где сиротливо домишки стояли,
Бараки рабочих да клуб.
Приметные избы припомню едва ли,
Но был этот край сердцу люб,
Поскольку природа: леса над рекою,
Озёр да холмов широта.
Казалось, дай волю такому покою,
И явью проснётся мечта.
Нурма 2015
Прошёл шестьдесят один год, и я снова
Вернулся в далёкую быль.
Здесь памяти нет. Идеалы былого
Сданы безвозвратно в утиль.
Нет пения птиц, и собаки не лают,
Не слышно мычанья коров.
Лишь старые избы в садах утопают,
Да несколько блочных домов
На месте, где наши хибары стояли...
Исчезла голодная рать:
Давно уже торф у болот отобрали,
И нечего здесь добывать.
Но свет проведён, есть автобус до Тосно.
Асфальт на шоссе, телефон.
Здесь жить-поживать совершенно не тошно,
Коль сладок природы полон.
Пусть мало свершилось за три поколенья,
Но всё же спокойна душа:
Нужны ли для тихой деревни свершенья?
Уж тем, что жива, хороша.