Женщина в лифте.
Женщина, лифт, со скрипом дверей.
Казенный уют полусонной кабинки.
В глазах еще блики ночных фонарей.
От уличной бури спадают снежинки.
И дёрнувшись едет на нужный этаж.
За сеткой, ступени – прожитые годы.
В бетонном унынии мёртвый пейзаж,
Сменяет пастельные краски свободы.
Мелькнет отражение в битом стекле
От прошлого лоска немая насмешка.
Осталась всегда, с сентябрем на челе.
Да проигрыш всюду, орел или решка.
Ей больно и стыдно себя проклинать,
За жизнь, что черней морового болота
Но хуже, страшней, это только признать,
Что сама в эту топь ты ступила с охотой.
Шагнула, нырнула, соткав свой мирок,
Из сонмища масок, личин, и обличий.
Теперь ты вовек не заплатишь оброк,
Смирения, лени, и рабства приличий.
С душой омертвевшей, в теле живьём,
Молчавшая, сроду все слова выбирая,
Не стала добычей, и хищным зверьём.
Всё ходит меж врат преисподни и рая.
Кабина ворвалась на верхний этаж.
Над множеством серых квадратов.
Мгновение, толчок, лёгкий пассаж.
И боль наконец не имеет возврата.
Проносятся детство, юность, и быт,
Летят, исчезают, со скоростью света.
На миг, и под телом сереет гранит.
Душа в снегопад улетает кометой.