Очарованные Нойшванштайном мы как-то незаметно добрались до Мюнхена.
-Мюнхенцы стыдятся своего нацистского прошлого, поэтому гиды обычно обходят стороной эту тему - готовила к встрече с местным экскурсоводом Катерина.
Но местный гид, проведя нас какими-то "тайными тропами", то есть проходными и очень симпатичными двориками, о которых не все неорганизованные туристы и знают, первым делом привела нас на Одеонплац к Галерее полководцев. Именно здесь, на парадной мюнхенской площади в 1923 году закончился "пивной путч". А начался он в огромном зале пивной Бюргербройкеллер, вмещавшей почти две тысячи человек. Гитлер, запрыгнув на стол и размахивая пистолетом, заявил, что баварское правительство низложено, и утром все присутствующие идут с ним на Берлин. Утром из пивной вывалилась не совсем трезвая толпа и колонной двинулась к министерству обороны, но дойти путчисты смогли только до Одеонплац. Поддержки мюнхенцев, на которую рассчитывал Гитлер, нацисты не получили. Перед выходом на Одеонплац по трехтысячному шествию был открыт огонь кордоном полиции. Погибло трое полицейских, шестнадцать нацистов и один официант местного ресторана, вышедший на улицу полюбопытствовать тем, что там происходит.
Потом, после прихода нацистов к власти, в районе площади был сооружен мемориал памяти жертв нацистского путча, и все мюнхенцы, проходившие мимо мемориала, должны были чтить память погибших, выбрасывая руку в нацистском приветствии. Но жители города делать этого не хотели, и поэтому стали обходить мемориал соседним переулком. Сейчас в этом переулке обходная тропка мюнхенцев выложена светлой плиткой.
А еще, если вернуться к теме Бюргербройкеллер, интересен такой факт: Гитлер после "пивного путча" ежегодно 8 ноября собирал в этой пивной своих соратников отметить годовщину шествия. Также это было и в 1939г. Но на этот раз Гитлер был чем-то озабочен, и речь его была короче обычной вдвое. После чего он спешно распрощался с соратниками и отправился на поезде в Берлин. Пивная начала стремительно пустеть, и тут на месте, где стоял Гитлер, прогремел взрыв.
Фюрер узнал о взрыве уже в поезде. Дрожащим от волнения голосом он воскликнул:
-Я почувствовал властную необходимость сократить речь, чтобы вернуться в Берлин тем же вечером. Я послушался внутреннего голоса, который меня спас. Если я покинул «Бюргербройкеллер» раньше обычного, значит Провидению угодно, чтобы я исполнил свое предназначение.
Тоже хочется воскликнуть:
-О, Небеса, о, Провидение! Неужели это вам для чего-то было надо?
Что еще запомнилось в Мюнхене? Уютные улочки, расписанные фресками фасады.
Одно из старейших зданий Мюнхена – небольшая крепость Старый двор, резиденция первых правителей Баварии. Одна из стен, выходящая во внутренний двор, имеет эркер-башню, которую называют «Обезьянней башней». Дело в том, что один из королей имел ручную обезьяну, которая свободно перемещалась по крепости. Особенно она любила наблюдать, как нянчат младенца - сына короля. И нанаблюдалась… Однажды няньки не обнаружили младенца в колыбели. Обезьяна сама решила понянчиться с принцем. Схватила наследника в охапку и быстренько вскарабкалась на самый верх башни, где вволю отдалась материнским инстинктам. В крепости началась суматоха. Под стены башни были стащены все перины и подушки на случай падения младенца. Видя необычный интерес к своей персоне, обезьяна заволновалась, начала метаться по крыше, не выпуская младенца из рук. И тут хладнокровие проявила мать наследника. Королева набрала в корзинку разных фруктов, поднялась на башню и начала вести с обезьяной успокоительную беседу, предлагая злодейке вкусняшки. И обезьяна действительно успокоилась и в итоге обменяла наследника на банан.
Оказывается, обезьяна страшна не только с гранатой в руке…
Сердцем Мюнхена, самой оживленной его частью является площадь Мариенплац, которую украшает колонна Девы Марии, обрамляют Новая и Старая ратуши и старинные дома. На фасаде ратуши находятся часы с движущимися фигурками. Действо происходит трижды в день. Мы как раз успели к вечернему, пятичасовому. На площади к этому моменту яблоку негде упасть.
Постояли, послушали колокольный звон, посмотрели на представление. Рядом с нами тусовалась большая группа местной молодежи студенческого возраста. И вдруг они неожиданно начали что-то истошно скандировать на всю площадь. Сразу вспомнилась немецкая молодежь на испанском курорте, которая орала денно и нощно, как оглашенная. Мы неодобрительно поглядывали на них, и тут из толпы на площади вынырнул еще один студент, кинулся к ним, и они начали радостно обмениваться приветствиями. Оказывается, группа скандировала фамилию своего потерявшегося товарища. И негодование на наших лицах вдруг расплылось в теплую улыбку…
А дальше у нас по плану был прощальный ужин. Авиагруппа оставалась в Мюнхене еще на день, а автобусная в ночь уезжала в сторону Польши. На ужин мы отправились в пивную Хофбройхаус, открытую несколько веков назад при королевской придворной пивоварне. Кого только не видели ее стены, например Моцарта и королеву Сисси, Гитлера и Ленина с Крупской. Гитлер проводил здесь публичные мероприятия нацисткой партии, а Ленин с Крупской шутливо расшифровывали знак «НВ» (Хофброй) как "Народная воля".
Внизу несколько залов с расписными потолками, старинной мебелью. Здесь встречаются завсегдатаи. У них есть свои места и свои кружки. Вот на фото один из них в национальной одежде идет на встречу с друзьями…
Мы расположились в зале на втором этаже. Все столы очень длинные, рассчитаны на большую компанию. Наш 50-местный автобус разместился за двумя столами. На обоих этажах играют фольклорные ансамбли. Под их песни и танцы мы и приступили к трапезе. Официанты виртуозно разносили пиво по пять кружек в каждой руке. Я посмотрела на литровую кружку и подумала:
-Нееее, столько не выпить…
В итоге даже и не заметила, как выпила, и, пожалуй, выпила бы еще, да время, как всегда, закончилось.
И пиво было вкусным и баварские колбаски с тушеной капустой. Но, главное, были «вкусными» наши воспоминания о днях, проведенных вместе, о каких-то смешных и не очень ситуациях. Почему-то именно сейчас, перед расставанием, мы почувствовали, что стали коллективом. Было грустно расставаться. И грустно, что наше путешествие заканчивается.
По дороге к автобусу, на одной из улиц в веренице стоящих у обочины авто мы увидели автомобиль с российским номером. Машина ничем не отличалась от других, разве что привычным триколором на номере. Мы ее обступили, похлопали по капоту, сфотографировали и почувствовали, что соскучились по дому. Как бы хорошо ни было в других странах, но домой все равно тянет.
Потом было короткое прощание в автобусе перед выходом в мюнхенский отель, спонтанные объятия. И вот уже наш автобус, устало подмигнув сигнальным огнем, скрылся за поворотом.
А мы, как в том анекдоте, опять остались бесхозные:
-Адын, совсем адын…
-Адын? Совсем адын! - и свободные. И стали думать, куда бы нам эту свободу пристроить.
Решили для начала сделать рекогносцировку местности, чтобы завтра не тратить время на поиски метро.
Катерина нас усиленно радовала, что отель расположен в самом центре Мюнхена. Может, это был и центр, конечно, но какой-то странненький, похожий на спальный район. Мы долго шли до станции метро, потом случайно на нее наткнулись. К этому моменту стемнело, на улицах ни души, и мы со своей свободой поспешили обратно в отель.
Утром быстро нашли станцию метро, но долго в нем плутали, особенно при пересадке. До Мариенплац действительно оказалось всего 3 остановки. Поднялись на площадь, посмотрели на ратушу и вдруг почувствовали, что мозг уже отказывается воспринимать новую информацию, а хочет чего-то простого до отупения, например шопинга. В двух шагах от площади есть большой ТЦ с приемлимыми ценами. Но глаза и там уже просто равнодушно скользили по вешалкам, ничего не видя. Душой мы были уже дома.
В 3 часа дня в вестибюле отеля остатки нашей группы ждал водитель. Водителем оказался бывший соотечественник лет пятидесяти с прической вокруг лысины «а-ля-Эхо Москвы».
Сначала он рассказывал о том, что мы видели из окна машины. И тут одна женщина спросила:
-Изменилось ли у вас отношение к русским после последних политических событий?
Лысый оживился:
-К русским относятся хорошо, но вашего президента все ненавидят, а политику нашего канцлера в стране почти все поддерживают, а вот вам промывают мозги, - и …понеслось.
Мы тоже в долгу не остались, коснувшись позиции Евросоюза, роли американского президента и неменьшей промытости мозгов аборигенов и примазавшихся к ним.
Лысый зашелся в возмущении, аж, слюной забрызгал. Я сидела позади него и вдруг мысленно выпалила:
-Щас, как тресну по лысине, посмотрим у кого мозги промытые!
Очевидно, из-за отсутствия волос мой посыл беспрепятственно проник в его голову. Лысый вдруг тряхнул оставшимися кудряшками, взял себя в руки и затараторил, закартавил, как ни в чём, ни бывало:
-А посмотрите направо, а посмотрите налево, а еще лучше прямо: вот он, слава Богу, аэропорт.
Обе стороны облегченно распрощались. Наша двинула в зал регистрации, а сторона «противника», возмущенно тряся кудряшками, умчалась восвояси.
В самолете мы сидели вместе - Людмила, Наташа и я. Первая наша встреча была всего лишь неделю назад в венском аэропорту, когда я бросила клич:
-Кто хочет сейчас поехать в Венский лес?
Откликнулись две такие же авантюристки: Людмила и Наташа. С Наташей мы оказались в одном номере, а с Людмилой иногда гуляли вместе по городам и весям. А сейчас в самолете пили вино, которое нам почему-то неоднократно предлагали. И было немножко грустно - и от расставания, и от окончания поездки.
А еще были Лариса, Оля и Юля, где-то бороздящие в этот день на автобусе просторы Польши.
-Девочки, спасибо вам за вашу теплую и веселую компанию.
Спасибо моей соседке по автобусу Лене за интересные разговоры. Спасибо гиду Катерине за четкую организацию поездки, спасибо водителям-виртуозам.
До свидания, девочки! До свидания, Альпы! Было бы неплохо пересечься еще раз с вами на альпийских серпантинах.
ноябрь 2015