таёжные сказки – взрослым детям
Деревья, которые ложатся спать
Сибирская тайга это целая страна не - обычная и замечательная. В огромном зе - лёном царстве - государстве, живущем по своим лесным исконным законам и обыча - ям есть много чего удивительного, а то и вовсе уж сказочного, пожалуй.
Вот бывает порою, идёшь по лесу... Идёшь себе, идёшь и вдруг - видишь упав - шее дерево... лежит прямо на краю опушки ствол огромного кедра. Уже и высохший да- же считай совсем ствол, местами и вовсе сгнивший… а вот одна его ветка растёт. Живая она всё-таки, не отмирает почему-то! Тянется вверх к солнышку, как ни в чём ни бывало, будто она на здоровом и сильном стволе находится ветка эта.
Стоит поискать внимательно, походить - полазить по тайге с толком, с открытыми глазами и тогда непременно найдёшь… та- кие «вечные» деревья. Те, которые продол- жают себя напрямую – своими ветвями. Са- ма становится стволом ветка упавшего на землю дерева... мощным стволом нового дерева. Нового?.. или обновлённого?
Эволюция, развитие жизни это процесс важный и ответственный… слишком ответ - ственный, чтобы ограничиваться простыми методами и средствами – способами. И, тем более, не иметь других, запасных вариан-тов.
Считать, что смена старого новым это единственный путь развития — значит по-корно головушку сложить свою на алтарь, вернее, плаху смерти (обратная сторона, оборотная любого, всякого алтаря плаха и есть). А кроме того и истину вместе с нею, с головою своею туда же бросить, скинуть.
Природа не терпит не только пустоты, но и простоты… вернее, примитива, вот инте- ресно ведь что!
Это на первый, по верхам скользящий и вглубь, в глубину не проникающий,- как го- ворят, поверхностный взгляд - просто вро- де бы всё в живом мире… просто и незатей- ливо.
И пузыри после дождя на поверхности озера, и выпрыгнувший вдруг из воды ог - ромный таймень, после которого долго не затихают круги - всё это просто и обыденно.
Да-а-а… да, вот только нет… нет, ну ни- какой уверенности, что они, круги эти лишь на зеркальной глади горного озера сущест- вуют, а не расходятся по поверхности, по плоскости всего мироздания. А то и вовсе, возможно, будят, тревожат нечто в глубине его, суть саму затрагивают мира этого, мо- жет статься... саму?
Или вот,- что проще нежели парение ор- ла в синем бескрайнем небе? Его полёт, он настолько естественен, такой спокойно – уверенный, выверенный и вписанный в са- му ткань пространства, что и взмахи крыль- ев будто не нужны.
В горах на севере Байкала проходит дре- вняя граница между двумя величайшими водными бассейнами. Там каменные хреб- ты разделяют владения Большого Озера и Великой Реки. Будто стены мощные крепос-тные между Байкалом и Леной стоят горы... режут синее небо и будто в вечность саму вонзаются их острые вершины.
В тех вот местах, издревле, да, пожалуй, что и доселе, довольно диких и нехоженых есть много чего удивительного и необычно- го в таёжном зелёном мире.
Вот если повезёт, то можно увидеть чёр-ного орла… и не просто орла! Эта птица та- ки прямо поражает своими размерами, раз- махом огромных крыльев. Человек, которо- му посчастливилось, долго может тогда про- стоять, задрав голову, упёршись в небо чис- тое взглядом и едва дыша... не веря самому себе, что может быть такое, существует, су- ще в мире этом.
Движения – взмахи огромных крыльев замедленные, нарочито отвлекающие,- будто искусный (но не искустный!) фокусник и непревзойдённый чародей — природа хо- чет скрыть великую тайну полёта… великую и простую! Скрыть - сокрыть и... и привлечь, завлечь ею одновременно.
Тайну простую настолько, что когда сто- ишь на краю скалистого обрыва, а внизу в ущелье бежит, поблёскивая серебром ручей хочется... хочется развести руки и бросится с горного утёса. И то ли взлететь над этим миром, то ли в него нырнуть - войти, в суть самую и с самой высоты... и уж по самому высокому счёту, когда и не считают-то сов- сем и ничего, да и не думают даже вовсе! Но, гремящий ключ так далеко внизу, что и слышен-то едва-едва. Его не разобрать, никак не понять о чём воркует, бурлит вода, что-то вроде и обещает, но вот что?
Много необычного в этом таёжном мире. Вот, бывает, идёт охотник на участок к себе, к своим угодьям
Идёт он, значит, добирается к построен-ному им самим в уютном местечке у ключи- ка на пригорке домику лесному. К зимовью тёжному с железной трубой, а значит печкой внутри - обязательно с печкой! Идёт бредёт себе по лесу, по просторам таёжным широ- ким вольным. Иногда два – три дня, а вот иногда и неделю, тут уж раз на раз не всег- да приходиться, всяко ведь бывает. Вот уж если даже в учебниках по географии пишут: «...расстояние в тайге меряется не километ- рами, а днями пути...».
Умно - умно... только ведь наполовину умно когда, то и вовсе, может быть, ещё ху- же глупость получиться? Вот если по насту, по лыжне свежей проскочил зверолов свой участок всего за три - четыре дня, то это хо- рошо. Отлично, прекрасно! А потом он, до- пустим попал в самый распар, когда лыжи до земли проваливаются и снега... снега на каждой по пол-пуда. И бьётся сквозь свои угодья пару недель промысловик, а то и бы- вает дольше. Ну, и как с расстоянием в этом случае определиться?!
Как бы там ни было, а добираться-то на- до всяко-разно. И случается порой так, что поднимется охотник на сопку, заберётся по каменной россыпи на высокую гору он, по- смотрит вокруг и… начнёт вдруг крутить го- ловой, щупать острым взглядом набегаю- щие распадки и хребты. Вот он всматрива- ется уже с удивлением, даже чуть ли не с испугом, пусть и лёгким, но всё же: «...что-то места незнакомые, похоже будто заблу- дился... так что ли?».
Но, нет – всё правильно! Его урочища, родные горы и сопки вокруг…
Так в чём же дело?! Да это просто уда - рил сильный мороз,- вот и прилегли упали высокие зелёные хвойные лапы, спрятались под снег, сразу изменив всё вокруг. В одно - часье переменилось – будто щёлкнуло что в великих часах,тех, по которым таёжный мир живёт и по коим сверяется. Деревья спать, значит, собрались, прилегли они, ук- рылись от морозов под снежною периной.
Это трудно представить, это надо уви- деть, чтобы понять. Странно это и неожи- данно, когда местность, природа меняется так резко – ну вот, как будто бы хозяйка к приходу гостей скатерть на стол набросила! Пока ещё небрежно, на скорую руку,- это уж зимой заровняет, загладит все складки и не- ровности. Будет время ещё у неё, зима... зи- ма она длинная.
Все горы сопки вдруг чужие и незнако- мые становятся без зеленого покрова. Когда снег выпадет, то и он меняет картину. Но он, снег, просто красит всё в белое, а объём-то, рельеф оставляет, считай, почти тот же; ну, по началу, сперва-то когда.
Вообще, строго говоря, спят все дервья, во всяком случае, наши сибирские точно спят… зимой.
Летом то им спать не приходится, корот- кое оно северное лето и надо успеть запас- тись соками, жизненной энергией на долгую и холодную зиму.
Подрасти тоже нужно, необходимо,- вот и не до сна деревьям летом. До тех пор, по- ка вода в реках, ручьях, озёрах и болотцах не замёрзла пьют они её немерено, днями и ночами напролёт набирают влагу, впитыва- ют её жизненную силу.
Растения, растительный мир – флора, как в науке говорят, воду сильно любит и уважает. Если есть вода, то и на голых ска- лах, где одни камни что-нибудь да растёт.
Порою диву даёшься: стоит таёжный красавец, дерево мощное, кедр раскидис - тый, а корни его будто из вечности - ствол прямо из камня!
Ну есть, правда, расщелинка, но совсем небольшая,- даже кисть руки не просунуть. А вот ведь... где-то видать собирается влага и вода постоянно, ну вот и вырос в этом хо - рошем месте красавец кедр из маленького орешка, который кедровка или бурундук об- ронили - спрятали. Обронили... давно уж когда-то. Если судить по величине, по тол- щине ствола то, где-то, по- жалуй, лет сто тому назад!
А вот только подуют холодные север- ные ветра, станет солнышко ниже и прижи- маться начнёт к земле так и тайга уже гото- виться к долгому зимнему сну. Желтеют бе- рёзки и осины, а вот рябины загораются не- повторимым красным багрянцем листьев и пламенеют гроздями ягод. Вот тут уж раз- ным птичкам лесным раздолье – вкусное угощенье! Хорошая подкормка перед холод-ной снежной зимой - сочная ягода рябины. Особенно, когда её морозцем прихватит - подсластит!
Участки тайги, где растёт лиственница сибирская, расцвечивают её огромными жёлтыми пятнами. Их хвоя, иголочки жел- теют, увядают и потихоньку осыпаются, по- крывают землю редким лёгким ковром.
Вот лиственница сибирская и не зря на- зывается лиственницей, что иголки, хвою свою она роняет, сбрасывает каждую осень, будто берёза или осина какая листья.
И даже кедры, великаны сибирские мо- гучие и те не могут побороть сон в крепкие трескучие морозы. Стоят, дремлют огром - ные зелёные деревья,- они словно яркие сочные мазки на таёжной картине… и не теряются, не выпадают из мира лесного да- же под укрывшим их лапы снегом – эти кед- ры красавцы… стоят себе и дремлют. Но их сила и мощь так велика, что всё равно и зи- мой под их кроной, между их огромными уз- ловатыми корнями, выступающими над са- мой землёй ищут укрытие и защиту лесные звери и зверушки. И даже олень или лось не редко, а очень даже частенько устраива- ют себе уютную тёплую кровать под мощ- ным деревом, делают лёжку на мягкой, су- хой хвое, опавшей с него. Могучая грудь де- рева - кедра сибирского приютит любую ду- шу трепещущую, живность таёжную. А если птиц взять, так те и вообще под кроной веч- нозелёной как дома. Тут и корм - запасы, ко-торые припрятаны на зиму, тут и укрытие от морозов и ветра.
Однако кедр никогда не сбросит свою хвою полностью и враз, как лиственница. И длинные зелёные иголки на таёжном патри - архе круглый год, хвойное оно дерево,- мо- гучий красавец таёжный - кедр сибирский.
Царское дерево - и государство его ог- ромная и бескрайняя тайга.
Но мы сейчас говорим про дерево, кото- рое ложиться спать. На самом деле ложит - ся и припадает к самой земле!
Прислоняется где на мох, где на камни голые. А уж улёгшись, устроившись и при- мостившись спит потом под толстым пушис- тым снежным одеялом.
Ну, да ведь не только стланик, но и мно- гие ещё растения и звери в тайге спасаются от мороза под снегом... да все что, пожалуй. Да что уж звери! И охотник иногда устраива- ет себе укрытие в снежном наносе, прячет- ся в сугробе ежели не успеет дойти до из- бушки своей... уж коли непогода прихватит в дороге когда его.
Снег, оказывается, хотя сам холодный, но может неплохо укрыть от мороза, а глав- ное и что особенно важно - от злого зимне- го ветра. А ветра - то, вьюги они намного опаснее любого мороза! Мороз-то, он ведь батюшка, а вот ветер - злой враг!
Так вот, стланик – растение северное. Дерево, которое растёт в самых суровых условиях, там, где никакие другие деревья и даже кустарники уже не могут жить, разве что мох олений – ягель, он ещё способен поселиться. И всё благодаря тому, что ум - ный стланик ложится спать зимой.
Похож на своего родственника весьма и весьма. И хвою имеет такую же, как кедр, те же длинные иголки, тёмно-зелёные.Вот и лапы, ветки у стланика от кедровых не отли- чишь сразу, если без опыту!
Вот, разве что, шишки на нём поменьше кедровых, ну и орешки в них также заметно мельче. Но не зря, же говориться – мал, да удал! Орех этот на много жирнее и слаще, чем у большого кедра.
Изредка встречается в тайге и вовсе уж странное дерево. Вроде бы по всем призна- кам – стланик. Вот,- все вместе, одним пуч- ком растут несколько ветвей, пять – шесть, а то и десять, или даже больше! Только… только какие же это ветви, какие уж ветки, если они порою толще ноги чело - века? Ну, во всяком случае, кистями рук не всегда и обхватишь, пядью не смеришь. И даже по- ровнее они ветви – стволы у этого растения, стланика. Ну, а главное… главное, что вы- сота этого хвойного то ли куста, то ли дере- ва метров десять, а то и по боле. Ну... и ка- кой же это кустарник?!
Стоит этот куст из деревьев и видно, что раньше он когда-то ещё и ложиться умуд - рялся. Старые толстенные ветви – стволы отходят, отползают по земле, будто змеи ги- гантские,- они уже все высохли, окаменели и прилегли, припали на почву таёжную те - перь навсегда… последнее, что могут ещё сделать - это удержать опадающие и про - носимые мимо них ветром осенним или во- дой весенней листья, веточки, хвою, былин- ки,- сохранить питание родному дереву.
Такой стланик, такие огромные кусты де- ревьев в тайге встретишь не часто. Он уже не ложится… разве что боковые побеги, ко- торые помоложе, пригнутся при сильном морозе и от снега, когда навалит на них уж хорошо, от души! На кусте такого стланика великана шишка крупная и синяя почти как на кедре. Но, всё-же помельче орешки,- где-то так... между стланиковыми и кедровыми.
Скорее всего, это переходная форм и та-кой вид промежуточный. И вот возникает ве- сьма интересный вопрос: а кто первый, кто от кого произошёл?!
Если в начале был стланик, если он пе - рерос в кедр, то всё вроде бы правильно и понятно: природа развивается от простого к сложному. Но это ещё большой вопрос – кто от кого и когда перерос – вырос?!
А что, если кедр сибирский измельчал, да приспосабливаясь, потихоньку и выро -
дился, вернее, превратился в стланик?! А главное - почему это стланик непременно примитивней, на эволюционной лестнице ниже стоит? Он лучше приноровился, прис- пособился к суровому климату. А то и вовсе может от климата этого, от условий этих та- ёжных суровых уйти… под снег лечь!
Стланик кедровый удивительное расте - ние! Он не только сам прячется под снег, но и всю живность лесную, таёжную укрывает, да ещё и кормит к тому же.
Когда большие ветки припадают, никнут к земле, то под ними получаются уютные, укрытые от ветра и снега домики и норки. Ну и... конечно, разумеется, в первую очер- редь мышки обживают эти места, в которых и пища, корм прямо над головой или под са- мыми ногами… а поначалу и тут, и там, пока ещё не подъелись запасы.
Ну, а за мышью уже и соболёк занырнёт в сугроб, пробьётся под зелёные плотные лапы стланика и хорошо там подкормится... переждёт непогоду, злую зимнюю вьюгу, уж если что.
Горностай - беленький тоненький зверёк с чёрной кисточкой на конце хвоста пробе - жит по насту снежному и через свою норку уйдёт в подземный, вернее, подснежный ти- хий, уютный мир… тепло там и шишка кру - гом с орешками такими вкусными!
А вот главные, основные жители этого подземного, подснежного царства - пищухи и бурундуки! Они зверушки самые, что ни на есть неутомимые труженики и запасливые хозяева… запасливые и рачительные, тру- долюбивые. Осенью среди каменных полей- россыпей, на карах — полях горных сплошь каменистых можно частенько увидеть пищу- хины стожки... на плоском камне, на какой- нибудь площадочке уютной.
И какое же это сенцо-то! Травинка к травиночке, веточка к веточке – всё отбор- ное, всё лечебное. Вот пучочки нежных мо-лодых верхушек стеблей бадана с розово – лиловыми цветками. Рядом брусничка ле- жит, веточки её с цветочками бледно крас- ными. Черники венички крохотные и тоже с цветом. Ещё какие-то травки, в засушенном виде и не признать сразу.
Веточки колючие малины и шиповника огораживают этот пищухин сеновал по краю валиком ежовым... может быть, чтобы не пу- тать, не мешать с мягкими травками или мо- жет для охраны, для защиты от вездесущих мышей… а скорее всего и для того и для другого, а ещё и для «третьего»... какого.
И вот что непонятно в хозяйстве у этих сеноставок – заготовка грибов! Нет, ну сама-то заготовка эта грибная дело, разумеется, полезное и вкусное. А, вот насчёт вкусов… о них не то, что «… не спорят»! А, вообще-то, и спорят, если, то только о них, но всё же! Всё же, всё – таки: зачем непременно гнилые грибы готовить?
Сколько ни смотри, сколько ни ищи, а на каменных базках у пищух грибы все гнилые и вид… вид у этих заготовленных продуктов хуже гораздо нежели в том месте, куда зве- рушка по нужде бегает. Да-а, в туалете-то у сеноставки порядок и чистота... он у неё не-пременно, обязательно под навесом, в су- хом и проветриваемом местечке!
Но речь сейчас о грибах… подосинови - ках, маслятах и сыроежках, а грызуны эти их предпочитают... сыроежки (а может быть, они - сыроежки просто доступнее?).
Конечно, разумеется! – тот, кто ведёт та - кое сложное хозяйство, такой «грызун» мо - жет вполне и до закваски, до брожения са - мого продукта додуматься... может. Да, и, вообще!.. если у муравьёв стада пасутся, то…
Вот то-то оно и то, что всё может ока - заться проще, гораздо проще,– хорошие грибы уже спрятаны, убраны в погреба. А к загнившим зверёк просто брезгует и прика - саться,- весной талой водой смоет всё! Хо - тя?.. впрочем - одно другого не исключает.
На солнечных, прогреваемых склонах таёжных гор и сопок, где и стланик обычно более урожайный, видны чёткие, более - менее ровненькие, утоптанные тщательно дорожки, тропиночки. Под гнущимися от ши- шек ветками - лапами, по сухому и уже жёл- тому ягелю, ловко обходя большие камни и расщелинки, вьётся бежит аккуратная до - рожка, пересекается с другими, сходится и вдруг… вдруг пропадает! А всё – пришли уже. Тут уходит путь доставки заготовок на зиму под землю. Вот тут-то в подземных кладовых и хранят пищухи, они же сено - ставки, свои главные кормовые запасы - орешки! Вот так и спасает стланик зверушек разных таёжных от морозов, от голода. И в общем и целом укрывает и кормит!
Спят зимой огромные рощи, заросли кедровых кустов - деревьев стланика, они прилегли к самой земле, укрыла их толстая порою в несколько метров белая перина. Вдруг, будто кто- то из пращи выпустил уп- ругий комочек меха, который расправился на лету и превратился в чудесный плащ – снизу белый, а сверху светло серый – чисто беличьего цвета. Это и в самом деле белоч- ка, белочка – летяга! Она спрыгнула с ёлки высоченной и следом просыпало снежной лёгкой порошей плотный нетронутый наст. Ну, не чудо ли лесное, не волшебство ли это таёжное такая белочка, вырастившая себе крылья… прямо дельтаплан какой-то!
Теперь и представить себе невозможно белку летягу без её плаща, как она без него обходилась раньше – интересно!? По рых- лому глубокому снегу этой маленькой зве- рушке далеко не пройти.
Мир таёжный он только на первый по- верхностный взгляд может показаться при- митивным и обыденным. На самом же де- ле, если присмотреться... если постараться понять лес, тайгу — увидишь, обязательно увидишь столько всего мудрёного, что... что останеться только вздохнуть и... выдохнуть. Познать все тайны зелёного мира не дано никому. И если кто-то скажет, что он изучил лес от и до... не стоит относиться серьёзно ни к этим словам, ни к этому человеку.
Да и вряд ли так уж нужно разгадывать все тайны, наверное, гораздо важнее про- сто любить этот неисчерпаемый зелёный океан тайги. Попробовать, постараться при- житься в лесу... стать в нём, если уж и не совсем своим, то хотя бы не чужим.
Вот когда ты не чужой, не враг то может так случиться, что прямо к тебе под ноги са- мые куропатка или рябчик выведут своих птенцов. Это случается, когда выводок пре- следует хищник - соболь или горностай. И мать ведёт своих детишек прямо к человеку под ноги! Она верит, что такой большой... зверь не обидит её птенчиков.
Не только человек может мечтать и на - деяться, не только он ждёт весну. Лохматые ветви – лапы с длинными зелёными иголка- ми тоже ждут первых весенних лучей солн- ца. Думают, да и, наверное, мечтают о …о чём?! О чём могут мечтать деревья зимой?
О тепле… разумеется, о тепле, о любви! Любовь это тепло и есть… тонкой мерой, бережно отмеренное тепло! Чуть меньше - и замерзает живое, а немного больше и... и сгорит всё от такого тепла даже мёртвое, сухое дерево – сама память о бывшем… бывшем когда-то живым, станет серой зо - лой и скоро сотрётся, смоется дождём. Таёжный пожар – он страшен своей непрек- лонной, неумолимой страстью!
Любовь убивает не хуже ненависти. Нет, ни как не хуже… лучше! Ведь она это дела - ет по-доброму, с любовью.
Наверное, не только про лекарства мож- но сказать, что нет ни лекарств, ни ядов, а есть лишь мера. И, наверное, также нет ни чистой любви, ни чистой ненависти, а толь- ко... только мера, степень отпущенного теп- ла. Если из этого исходить, то многое можно объяснить и понять… даже и простить что-нибудь можно, наверное.
Не зря же говориться: «любовь зла».
Если пройтись жарким летним днём по зарослям кедрового стланика, то… то такой сладкой, густой любовной истомы, какая разливается вместе с пыльцой растения, такого головокружительного любовного аро- мата вдохнёшь, что голова закружиться, но- ги буквально подкосятся!
Только вот лишь пригреет солнышко и не станет уж кедровый стланик долго мед - лить. Он начнёт с нетерпением и порывисто сбрасывать с себя снег – подлетают снеж - ные подушки над распрямляющимися лапа- ми,- надоели уж за долгую зиму! А вот если стланик в снежки играть начал, то значит и всё вокруг просыпается – весна пришла!
Встают деревья, поднимаются — рас - правляют плечи, жадно топорщат длинные зелёные иголки навстречу солнцу, блестят каплями кристально чистой воды живой, улыбаясь и радуясь жизни!
Когда пришла настоящая весна можно по стланику и определить! Не успев ещё толком и проснуться, наполняет он всё вок- руг чудесным хвойным запахом. Глотаешь этот молодой кисловатый воздух, проходя по таёжным зарослям, пробираясь через стлань и тело тоже молодеет, бодростью наливается.
Потом сидишь, отдыхаешь на корнях кедр, опираясь спиною на толстый ствол, чувсвуешь телом его корявую морщинистую кору. Изрезана она временем, эта кожа де- рева, причудливо и глубоко – будто кто-то послание оставил. То ли о чём-то тебе орас- сказывает, то ли предупреждает о чём-то, а может статься, что и предостерегает?
Но, скорее всего, спрашивает – куда идёте и что так спешите всё... вы все?!
А вокруг мир таёжный исконный, сол - нышко греет – пригревает… весна!