- Да, ты прав, тогда я была слишком доверчива… - мой голос срывался и сдавал, что равнодушие является лишь маской. – Но что поделать, мне было 16 лет, и я верила, что весь мир столь же морален, насколько я отношусь к нему…
- Хватит патетики, ты ведь вспомнила об этом не для того, что бы говорить абстракцией.- собеседник поднял одну бровь, немного скептически на меня взглянув.
- И опять же, правда за тобой – мне надоело держать это в себе… Знаешь, в то лето я еще верила, что все в этом мире можно контролировать… Все можно изменить… До этого дня. Забавно – она просто хотела подружиться с одним из моих друзей, через меня, через нашего общего друга, брата, так сказать. И если, на мой взгляд, она переборщила - то я не права. Она своей цели достигла. Понимаешь, насколько это иронично – сломать чужую жизнь из-за татуировки?!Все ведь было ради того,что бы она сделала её со скидкой у хорошего мастера.
Собеседник хмыкнул, пытаясь изобразить на своем лице понимающе-сочувствующую мину, удавалось это из рук вон плохо, но я продолжала свой монолог, даже не надеясь на ответ, а просто радуясь, что спустя столько лет меня наконец слушают.
- Я не хотела пить. Не то что бы я не приемлю алкоголь, просто не хотела, но в тот день был повод. Какой-то смешной повод, из-за которого я продолжала сидеть с ними, даже предчувствуя, что что-то неладно. Забавно. Мне тогда казалась, что никто не может меня обидеть, никто не посмеет. Ведь любому свернут голову за оскорбительное слово, не то что… – голос вновь предательски сорвался, а рука машинально потянулась к бутылке воды, стоящей между мной и собеседником. Он ждал, пока я продолжу, то ли из интереса, то ли понимая моё желание выговорится.
- Когда я пошла спать, «друзья» еще сидели. Хозяйка дома показала место, где мне можно лечь, опять-таки, мне показалось странным, что имея диван в гостиной, она отправила меня в другую часть дома. В итоге, спустя время, я поняла, что все это – что-бы не слышать моих криков… Я уснула, но ненадолго – проснулась от того, что чьи-то холодные руки легли на мои запястья. Как тогда учил мой друг, тот самый, ради дружбы с которым ими была затеяна эта афера, я действовала неожиданно и резко: удар головой в нос, коленом в пах… Силы не хватило. Я не отбилась, понимаешь?
- Смутно – лицо собеседника действительно приняло оттенки непонимания, но при этом сочувствия – Почему ты не рассказала своим друзьям?! Они ведь непременно сделали что-нибудь! Как минимум – не оставили это безнаказанным!
- А как бы это выглядело?! Прости, Коля, ты был прав, говоря мне, что не стоит с ними общаться. Но, вот такая вышла неувязочка – он успел меня изнасиловать до того, как я поняла это?! – всхлипы исчезли, но мой хриплый голос стал громче. – Да и к тому же, мне хотелось самой отомстить ему. Хотя бы за то, что я берегла себя для чего-то возвышенного, настоящей любви, а не для того, что бы мной воспользовался малознакомый мальчишка. Чувство мести я настаивала месяц. Я так копила его, что сбежала от компании, зарылась в себе, и просто каждый день искала повод вытащить обидчика и воздать ему по заслугам. В один из дней повод пришел – помимо того, что я уже клялась ему в любви, умоляя о встрече, я внезапно поняла, что нужно выставить его защитником. Понимаешь? Насильника – защитником! Я сказала, что кто-то престаёт ко мне и обратиться не к кому. Получилось. Он приехал, и именно тогда я ощутила вкус настоящей мести: я всё сделала сама, по крайней мере, почти сама. Он уехал на скорой помощи, а я долго бежала дворами, сытая своей местью и довольная оттого, что свершила её. Вот такая невеселая история.
- Но ты ведь могла всё объяснить! И вернуться к прежней жизни!
- Презрение и стыд были куда сильнее желания вернуться… Хотя знаешь, во всем есть плюсы – я узнала что такое настоящая ненависть, а это не каждому дано знать.
- Он бы впустил… - глаза собеседника уставились в пустую точку на полу.
- Да, он бы впустил. Но я то не зашла бы. Я была недостойна сильного человека рядом…