Сменяются наши пейзажи, точнее, уже не наши, море за морем. Говорят, что клин клином вышибает, да как бы не так. До тебя, я был простым смертным, добрым малым, последним изгоем, сейчас я востребован, умею плакать прилюдно, в голове кавардак.
Хаксли лежит в стороне, Мацуо поник корешком, Мечтатели за подушкой, я задаю сотни и сотни вопросов, но не получаю ответа никак, отвечаю сам себе, подпись обещания счастья кривит завитушкой, десяткам философам на полках затмил печатные глаза полумрак.
Сколько можно томиться, обманываться и ждать чуда? Мои попытки создать себя заново давно не приводят к нужному результату. Бумажные письма, сожженные по дороге к тебе, зовут ниоткуда, перегорела своими неоновыми огнями моя последняя запись рестарта.
Delete, оставить, нет, пожалуй, удалю эту опасную строчку, я и без этого весь наружу вывернут, я весь наизнанку. Бог, ты там наверху, наверно, дал мне зачем-то отсрочку, да только данная возможность нежданно ушла насмарку.
Мне снова гореть как прежде не суждено, такая fatalis, увы, сменяются наши пейзажи, точнее, уже не наши, море за морем. Мне б свою душу, да на волю, на четыре бы звериные стороны, до тебя я был сильнейшим из смертных, добрым малым, но не изгоем.