Затянулась рана, затянулась
И от раны ивушка согнулась,
Заболела грустною болезнью,
Жизнь ей показалась бесполезной.
В стылый пруд роняет тихо слёзы -
Не даёт ей жить внутри заноза.
Всё буравит, к ночи не стихая,
Погибает ива золотая.
Пролетят над нею журавли,
Промелькнут и скроются вдали,
А она останется одна.
Рана её людям не видна.
С виду, она стройная лебёдка,
Прикорнула у скамейки кротко.
И роняет слёзы в стылый пруд,
Люди её боли не поймут.
«И с чего ей плакать? - скажут тут, -
Тишина, покой, земной уют…»
Но, она от ранушки болючей
Залилась слезой горюче-жгучей.
Кто же, ива, сделал тебе больно,
Обломал крыло непроизвольно
И нутро болит, не зарастает…
Благ тот, кто беды твоей не знает.
Ива, я тебя так понимаю -
Боль души и я, родная, знаю.
Я тебе сочувствую, поверь –
И сама согнулась от потерь.
…Но представь: морозный зимний вечер,
Холодно, топить уж больше нечем.
Всё иссякло до последней спички.
Только ива плачет у кринички.
Рану свою просит утолить,
Печь собою просит затопить.
Дедушка возьмёт топорик с полки.
Будто наступая на иголки,
Выйдет, уронив слезу на снег,
Срубит иву старый человек.
Соберутся деточки у печки,
Из бочонка вынут огуречки,
В чугунке затеплятся картохи,
Поедят и зарезвятся крохи.
Кот у печки робко прикорнёт,
Лихо дом с опаской обойдёт.
Из трубы потянется дымок.
Пёс вернётся, ляжет на порог.
Больше он не пустится в бега,
В стужу в поле прятаться в стога.
Ивушка согрела, накормила,
В доме жизни свет восстановила.
Блики света прыгают по стенкам,
По щекам, по ручкам, по коленкам.
Этот дом ты, ивушка, спасла -
Знать, не зря ты на земле жила.