Ударил свет мне в глаза, как вспышка,
И я проснулся в поту холодном.
И было тихо. И стылой льдышкой
Застряло сердце под самым горлом.
Мне что-то снилось. Синели губы,
Сжимались пальцы... Душа молчала.
Я слышал: ветер хохочет в трубы.
Мне стало страшно. Меня качало.
Мне что-то снилось. Но что же, что же?
Я мыслью вырвал из снов кошмарных
Какой-то город. На мой похожий.
Он спал при свете лучей фонарных.
Он спал так мирно — совсем ребёнок!
Укрывшись снегом и облаками.
И свет луны был так нежно тонок,
Он город обнял двумя руками.
Я шёл по снегу, смешной мальчишка,
Я так хотел всему свету сниться!
Но вдруг увидел: взметнулась вспышка,
И город вздрогнул пугливой птицей.
И город вздрогнул, вздохнул и — замер,
Он не успел, не проснулся город,
Вонзился тупо взгляд телекамер
В тот мир, что бомбою был распорот.
...Я шёл по снегу, не веря смерти.
Я думал, город ещё проснётся,
И понесётся по круговерти,
И мне он, радуясь, улыбнётся.
Но молча купол небес кривился.
Чернели окна. Дома молчали.
И значит, я никому не снился.
И значит, кончилось всё в начале!
И я, в слезах весь, бежал вприпрыжку,
Один, измученный и голодный.
Но свет ударил в глаза мне вспышкой,
И я проснулся в поту холодном.
Как было тихо! Один лишь ветер
Стучал по окнам, и в трубы дул он.
Но понял я, что живу на свете,
Что не грозит мне смерть чёрным дулом.
И понял я, что мой город дышит,
И что вот-вот городок проснётся,
И может, скоро меня услышит,
И мне он, радуясь, улыбнётся.