Помню, лет до шести мне казалось, что жизнь бесконечна,
Похоронный процесс представлялся всего лишь игрой.
А гробы полагал, то всего лишь большая скворечня –
Колотили коробкой без ткани порой.
А соседки шипели всё матери: сдай их в детдом ты,
И его и сестру – всем мытарства наступит конец.
И совсем не боялся, во сне, убегая на фронты.
В семь я понял, есть смерть – это умер отец.
И с тех пор о побегах из дома не думал ни грамма,
Пусть ещё во дворе вёл себя, как беспутный герой.
Потому что боялся – а с кем же останется мама?
Неужели с одной моей младшей сестрой.