Когда я служил в армии, в 1981-1983 гг. в моём батальоне служил Ждан Георгиади, родной брат певицы Ксении Георгиади. Только он был во второй роте, а я был в третьей. Однажды я видел, как к нему приезжала его знаменитая сестра. Мы с отцом сидели на КПП (там был небольшой зал для свиданий с родственниками) а Ждан с Ксенией сидели буквально за соседним столиком.
Как-то в воскресенье весь наш батальон послали разматывать кабель, из такой гигантской катушки. Нам что-то понадобилось подкопать, я пошёл искать лопату и увидел этого Ждана, у которого было сразу несколько лопат. Он кого-то ждал. Сначала я вежливо попросил у него лопату, но он не давал. Пришлось применить силу и лопату отобрать. Что с того, что он брат знаменитой певицы, нам надо было канаву копать чем-то, чтобы поскорее закончить работу и вернуться к обеду в часть.
Вообще в армии были удивительные встречи. Однажды у нас в клубе был концерт самодеятельности какой-то. Закончился и вдруг мне говорят, что меня спрашивает
какая-то девушка из артистической бригады. Подхожу, а это Лена Абрамович из моего дома, из одного со мной подъезда, лучшая подруга моей сестры. Я и до армии знал, что она занимается в танцевальной студии и участвует в художественной самодеятельности. А тут оказалось, что их чисто случайно послали выступать
в нашу часть. Я служил в Таманской дивизии, в 50 км от Москвы, у нас было много москвичей. Но так, чтобы послали выступать именно в наш Инженерно-строительный батальон - это было невероятно! Лена передала мне письмо и посылочку от родных.
В другой раз мы работали в соседней части и я случайно встретил там Игоря Вятченина, это парень с которым мы учились в одной группе в техникуме и вот так, абсолютно случайно встретились в армии. В соседней со мной части (всего 200 метров от КПП) был расположен единственный в Союзе кавполк для съёмок в кино. Там служили в разное время со мной Николай Ерёменко мл. и Фёдор Бондарчук.
В Москве я 5 раз случайно встречал ребят, с кем служил в одной роте просто. Только один из них был москвич по фамилии Слатин. Мы с ним на Ваганьково случайно встретились 25 июля 1983 года. Он тоже любил Высоцкого и первым делом пришёл к нему после демобилизации. Второй был узбек, звали его Кинзя или Кинжа. У метро Партизанская встретился, когда я шёл к Шурику. Третий азербайджанец Исмайлов. В метро "Курский вокзал" внутри, на эскалаторе. Четвёртый украинец Семенюк. На улице у Курского вокзала, через 5 минут после встречи с Исмайловым. Пятый тоже украинец Олег... фамилию забыл. На улице у метро "Киевский вокзал".
В письме, как я точно помню, было три рубля. Отец послал мне. Солдатское жалованье составляло 3 руб. 80 коп. в месяц. С января 1983 года - 7 рублей. Это было летом 1982 года. Мне было тогда 19 лет.
Роман Штерн
Дмитрий, «в письме было три рубля. А остальное не помню. »
Не помните потому наверно, что попросили у Лены ещё 12 копеек и вложили всё состояние в в пол-литру в вино-водочном магазине? отметили встречу?
Нет, Роман, в это время бутылка пшеничной стоила уже 5.30. Водка никогда не стоила 3.12. Реальные цены были такие: 2.92, 3.62, 4.12, 4.42, 5.30.
Пирожки я купил, они продавались в солдатском кафе по 10 копеек. Товарищей своих угостил. Всё это чистая правда.
До армии у нас была практика от техникума на радиозаводе "Сокол"(метро "Электрозаводская" в Москве) и я в перерыв сходил в винный магазин и купил бутылку водки "Старорусская" за 4 руб. 12 коп. Это было осенью 1980 года. Продавщица продавать не хотела, так как я был в спецодежде, то бишь в телогрейке, но какой-то мужик из очереди тут меня выручил и взял мне поллитру. Потом на заводе я, Шурик и Игорь Фролов в обеденный перерыв эту поллитру выпили на троих. Примерно через час, в следующий перерыв, случился скандал. Игорь Фролов, наш третий товарищ, устроил драку. Конвейер по сборке радиоприёмников "Сокол" остановили. Завод понёс большие убытки. Что делать. Нам было по 18 лет. Мы все были дураки тогда. Даже мой лучший друг Шурик.
Однажды в баре гостинницы "Измайлово" бедолага так напился перцовки в туалете, что когда вернулся за столик, где мы до этого сидели, чинно попивая коктейль шампань-коблер за 1.40 руб., то попытался этот столик перевернуть. Но я не дал. Негромко играла музыка. Парочки танцевали. Не хотелось мешать людям отдыхать после трудового рабочего дня. Тогда неугомонный Шурик встал во весь рост и громко крикнул:
- Высоцкого давай! Высоцкого!
- О, барин гуляет! - меланхолически заметила барменша, протирая бокалы.
- А у нас нет Высоцкого, у нас только Челентано, - робко заметил мальчик, убиравший соседний столик.
- Ну давай Челентано, - махнул рукой Шурик, пьяный, как папа товарища Сталина, и тяжело опустился на стул...
Кроме "Перцовки", "Лимонной", "Кубанской", "Посольской" и "Пшеничной" мы пили ещё "Московскую" водку. Хорошая была водка. А вот андроповская "Водка" была уже хуже. Да что я говорю хуже, просто настоящая дрянь. Гадость! Помню, как меня тошнило с неё. Но чаще мы всё-таки пили портвейн "Кавказ", "777", "Розовое" и, конечно, пиво "Жигулёвское". Каждый аванс и получку. Господи, вся жизнь была впереди!
Я всегда считал, что в обществе необходимо вести себя культурно, сколько бы ты ни выпил. Эту простую истину я безуспешно пытался втолковать моему другу Шурику в течение многих лет. Он сначала, вроде бы, соглашался со мной, но потом вышел из-под контроля. А когда в середине 2006-го года купил компьютер, то сам стал пытаться меня контролировать и в конце-концов совершенно распоясался...