И кудри темные незримая рука
И серебрит и обрывает.
Афанасий Фет
Пожар листвы и разноцветье красок
не нарушают позднего покоя.
Алеет конь, но маленький подпасок
его уже не водит к водопою:
стоптался конь, и мальчик вышел в старцы –
философичен, тих и бестревожен –
в забывчивости лиц, имён и станций,
что волновали юношу до дрожи…
Не тот же ль час даётся и поэту
в конце неутомительной дороги? –
спроси Гомера или – лучше – Фета,
о чём поют стареющие боги.
Полощется закат в оконной раме,
осенний ветер буйствует над пожней,
и лишь прикосновения с годами
становятся как будто осторожней.