Не время себя ломать;
я снова приму реальность.
Но как-то некстати зима
свою объявляет глобальность.
Некстати белесый рассвет,
протравленный заспанным снегом,
никем и ничем не согрет,
включает озябшее эго.
Некстати рождается день
в осознанной спячке и трансе.
Мелькнет, словно голая тень
в материальном убранстве,
и сгинет без лишних идей
в макушках у сосен и елей,
в их колкой не наготе,
что сбросить с себя не посмели.
Шепчу в оголенность полей,
в бескрайность недоброго неба,
некстати о вере своей
в мечту и насущность хлеба:
« Отче наш, иже еси на небеси…»