Застолье на летней веранде.
Корчма «На кулижках».
В бадью с разносолами и пирогами
залез муравьишка.
Шкет режет своё оригами
ногами
по финской салями,
по салу и шкваркам хохляндий.
Атанде!*
Тебе здесь не место, мурашка,
ты мельче, чем хлебная крошка,
и можешь свалиться в окрошку…
Бултых – и прощай, чебурашка!
Печальнее не было б байки,
но слезы в глазах сердобольной хозяйки
заставили общество охнуть:
мальца, не успевшего в квасе размокнуть,
поймали,
достали,
встряхнули,
ругнули,
отправив на солнышко сохнуть.
А мне вдруг подумалось в дачной глуши,
что часто мы действуем как мураши
и к жизни относимся тоже,
как на душу Бог нам положит.
Тут все на меня заорали,
мол, речь я веду о морали,
а надо при помощи ложки
вычерпывать мошек из плошки.
«Действительно, гадость какая!» –
сказал я, на квас намекая…
*атанде! — (attendez!) стой, погоди!